— Но в любом случае, — продолжала она, — тебе не нужно бояться, что я навлеку позор на твой благочестивый приют, ведь благодаря умениям, полученным мною от той же мудрой женщины, я достаточно вылечила свою рану, так что сегодня на закате отправлюсь странствовать дальше.

У Отшельника стало тяжело на сердце, когда она сказала это, и ему показалось, что она и сама сожалеет о сказанном. И вдруг все его сомнения развеялись и он увидел, в чем заключается Божья воля относительно Дикарки.

— Зачем же, — сказал он, — тебе уходить из этого места, где ты свободна от нечестивых приставаний и можешь искать спасения? Или ноги твои истосковались по дороге, а душа твоя — по мирскому пустословию?

Она отвечала, что не стремится путешествовать и не питает отвращения к уединению.

— Однако я должна идти, чтобы добывать себе хлеб, прося подаяния, — объяснила она, — ведь здесь никто, кроме тебя, меня не накормит. К тому же, когда станет известно, что я вылечила козопаса, сплетники и любопытствующие могут отыскать меня, узнать, откуда я пришла, и водворить меня обратно в монастырь.

В ответ Отшельник сказал ей:

— Во времена первохристиан бывали святые женщины, бежавшие в пустынь и жившие там в уединении во славу Господа и в назидание другим женщинам. Если ты решишься жить в аскезе, удовлетворяясь лишь тем, что можно добыть в этих диких местах, и проводя дни свои в молитве и бдениях, может быть, ты искупишь свой великий грех и будешь жить, а затем умрешь в мире и с Господом нашим в сердце.

Он говорил это, понимая, что, если она оставит его и вернется к скитаниям, голод и страх могут толкнуть ее к новому греху, тогда как жизнь в покаянии и затворничестве может открыть ей глаза на ее проступок, и душа ее будет вырвана из лап дьявола.

Слова его тронули ее, и она, как он видел, уже готова была согласиться вести святую жизнь, но вдруг затихла, глядя вниз, на долину, раскинувшуюся у подножия холма.

— В долине течет ручей, — сказала она. — Ты запретишь мне купаться в нем в летнюю жару?

— Не я запрещаю тебе, дочь моя, но законы Божьи, — сказал Отшельник, — но погляди, как чудесно небеса защищают тебя от греха: в жаркую пору, когда тебя будет снедать эта страсть, наш ручей пересыхает и не сможет искушать тебя. Более того, здесь, наверху, не так жарко, зато перед рассветом и во время «Ангелюса» всегда дует прохладный ветерок, который охлаждает в точности так же, как вода.

Поразмыслив над этим и вновь заручившись его обещанием не выдавать ее, Дикарка согласилась вести жизнь затворницы, и Отшельник, упав на колени, возблагодарил Господа и возрадовался при мысли, что если ему удалось спасти сестру свою от греха, возможно, и его испытания на этой земле будут сокращены.