С горы донесся еще более глубокий рев. Огромные орудия открыли огонь. Это было то, чего он ждал, месяцы усилий, ведущих к этому моменту. Он приказал поднять орудия в самый разгар зимы, вопреки советам своих инженеров. Пятьдесят человек погибли в этой битве, раздавленные, когда орудие соскользнуло на лед, или замерзшие от холода на открытой горной вершине. Каждая потерянная жизнь стоила этого. Цель оправдывала средства, как и во всех войнах. Победа - это все.

Он повернулся к Констанс. Он приказал ей присоединиться к нему, стать свидетелем разрушения и наказать ее за колеблющуюся преданность. Позади нее стояли два солдата с приказом арестовать ее, если она нападет на мужа. Корбейль заметил выражение ее глаз. Они тлели от ненависти, как у загнанного в угол животного.

Он знал, что не должен провоцировать ее еще больше, но не мог удержаться, чтобы не вывернуть нож. - Ты выпьешь за мою победу? - спросил он. - План, который ты придумала вместе со своим любовником Берчени, провалился. Победа и слава будут принадлежать мне.- Корбейль был вне себя от ярости, но сдерживал ее с самоконтролем прирожденного убийцы.

На расчищенной площадке перед фортом, где снова начинался лес, он увидел красные вспышки среди деревьев. Он не знал, как британскому авангарду удалось так быстро прорваться через расставленные им в лесу ловушки и траншеи, но это не имело значения. Теперь они остановились, сбитые с толку пушечным огнем на своем фланге. Он не ожидал, что ему придется так скоро пустить в ход оружие, но пока его люди продолжали вести огонь, враг был загнан в угол.

Сосна взорвалась в брызгах дерева, когда в нее ударило пушечное ядро. Британские солдаты вокруг него рассыпались в разные стороны, некоторые хватались за лица там, где осколки разорвали им глаза. Дерево пошатнулось, а затем упало, раздавив полдюжины под собой. Корбейль почувствовал, как по его венам разливается эйфория.

Скоро победа будет полной.

•••

Тео уже падал. Утес стал удаляться. Он выбросил вперед руки, пытаясь схватить его. Его пальцы скребли по гладкому камню, царапая каждый дюйм, когда он набирал темп. Внезапно он остановился так резко, что толчок чуть не вырвал его руку из сустава. Ему удалось ухватиться за выступ в скале. Это была ненадежная хватка. Весь его вес навалился на руку, пытаясь ослабить хватку. Он сжал ее еще крепче, держась изо всех сил.

Напряжение было невыносимым. Пушки выстрелили снова. В отчаянии он представил себе Констанцию, Абигейл, Калеба и всех солдат под этими ружьями. Он не мог их подвести. Черпая силу, о существовании которой он даже не подозревал, он подтянулся на одной руке. Его мышцы кричали от боли. Его тело казалось тяжелым, как камень. Пот обжигал кожу и болезненно стекал в глаза. Его рука не выдержала напряжения. Он почувствовал, как она начала сползать.