Шафран глубоко вздохнула и огляделась. Она ожидала, что ей придется придумать сцену, соответствующую той истории, которую она хотела рассказать. Но дядя Фрэнсис, сам того не ведая, сыграл свою роль с таким совершенством, что никакого обмана не потребовалось. Удар пули в упор отбросил его назад, и он выронил лампу. Но она лежала рядом с его телом, что подтверждало ее рассказ о том, что произошло. Между тем, кровь все еще текла от удара к ее лицу. Она провела языком по задней поверхности зубов, осторожно проверяя, не шатаются ли они. Ни один из них не пострадал, и когда она приложила платок к лицу, чтобы вытереть немного крови, ее нос был разбит и кровоточил, но на самом деле не сломан. Это было облегчение. Разбитый нос придавал мужчине некое плутовское очарование, но ни одна молодая женщина не хотела бы ему подражать.

Убедившись, что все в порядке, она позвонила в полицию. Шафран задумалась, не стоит ли изобразить из себя паникующую, истеричную женщину, но передумала. Она была известна тем, что держала голову под огнем. Она, конечно, должна была казаться расстроенной тем, что произошло, но никто не удивился бы, что она все еще была в здравом уме.

‘Я хочу сообщить о насильственной смерти, - сказала она, когда ее соединили с дежурным офицером, который был англичанином, поскольку полиция действовала в Египте, как и во всей империи, с местными младшими чинами под британским командованием.

- Это мой дядя. Мы поссорились, - объяснила Шафран. ‘Он был очень пьян и вышел из себя. Это было ужасно ... он напал на меня и ударил кулаком в лицо. Потом он попытался убить меня мраморным подсвечником, и я ... Я застрелила его. И я думаю, что он мертв.’

- Оставайтесь там, Мисс, мы мигом придем. Ничего не трогайте и не двигайте. Где же тело?’

‘В гостиной.’

‘Тогда я предлагаю вам пойти на кухню и подождать там. Я настоятельно советую вам не пытаться покинуть помещение, Мисс. Иначе мне придется выписать ордер на ваш арест, а мы этого не хотим, не так ли?’

Шафран сделала, как ей было сказано. Она почти ожидала услышать, как кто-то из соседей колотит в дверь, гадая, что происходит. Но дом был построен с учетом личной жизни его обитателей, поэтому стены были толстыми. И был только один выстрел. Любой, кто слышал его, заключила Шафран, вполне мог не знать, что это был за звук, и, вероятно, подождал бы, чтобы увидеть, есть ли другие звуки, прежде чем что-то делать. Поэтому, когда в дверь наконец постучали, это была полиция. Шафран, которая проверила свою внешность в зеркале прихожей, прежде чем открыть дверь, была поражена, но также и обрадована, обнаружив, что ее пульсирующее, болящее лицо выглядело еще хуже, чем на ощупь.