Мужчина посмотрел на эту позолоченную пару и улыбнулся. - Ну конечно же.”

Они пообедали в "Тур д'Аржан" и, глядя на огни речных судов на Сене, ели утку под прессом, которой славился ресторан. По обычаю хозяин, г-н Териль, вручил им пронумерованные открытки в качестве свидетельства об их трапезе.

После этого, приятно сонная от коктейля с шампанским, который предшествовал ее трапезе, и бутылки "Шеваль Блан" 1921 года, которая сопровождала утку, Шафран положила голову на Герхарда и нежно поддразнила его.

“Я хочу спать, - пробормотала она. “Я слишком устала для шур-мур.”

Герхард кивнул, нахмурившись с преувеличенной задумчивостью. - Хм, я думаю, это разумно. У тебя был длинный день. Тебе нужно немного отдохнуть. Ты не будешь возражать, если я уложу тебя в постель и отправлюсь в город? Я слышал, что танцовщицы в Фоли-Бержер в этом году особенно хороши.”

- Зверь! Она надулась и лениво шлепнула его.

Они вернулись в свой номер, не обращая внимания на элегантные кремовые, бежевые и золотые декорации. Не оглядываясь, они пронеслись мимо высоких стеклянных дверей, с балкона которых открывался вид на великолепный сад отеля "Ритц" и город за ним. Утром будет достаточно времени, чтобы уютно устроиться на одном из обитых шелком диванов или полюбоваться прекрасным видом.

Шафран сбросила туфли, стянула платье через голову и бросила его на пол, не обращая ни малейшего внимания на тонкую шифоновую ткань. Она расстегнула лифчик, сняла французские панталоны и, смеясь, в последний раз щелкнула ими по ногам, и они полетели к Герхарду, как ракета из белого атласа. Она не снимала чулок, зная, как ее мужчине нравится контраст цвета и ощущений.

Она бросилась на кровать, а затем ловко устроилась, откинувшись на подушки, прислоненные к изголовью кровати, наглая и бесстыдная, когда она повернулась к Герхарду. Он расстегивал рубашку с невыносимой медлительностью, одну пуговицу за другой, постепенно обнажая грудь, слегка покрытую золотистыми волосами. Затем она увидела выступы мышц на его животе. Герхард смотрел на нее, наслаждаясь ее взглядом. Он замолчал, его глаза изучали каждый дюйм ее тела, и она почувствовала, как в ней поднимается жар, как она начинает таять.

Его улыбка стала еще шире. Он знал, что делает с ней. Но когда он расстегнул ремень и расстегнул верхнюю пуговицу брюк, она поняла, что оказывает на него не менее сильное воздействие. Он снял брюки.