— Нет, брат, нет! Господь не допустит этого!

— Он же допустил, что нас приговорили к смерти как убийц и опозорили наше честное имя!

— Верь, бедный мой брат! Верь!

Питер Кип не мог сказать ничего другого. Но его вера была непоколебима так же, как и уверенность Хаукинса в их невиновности.

К этому времени мистер Зигер стал собираться в обратный путь. Он искал пароход под английским или немецким флагом, который бы доставил его в Порт-Праслин. Эти несколько недель обе семьи провели почти не расставаясь. Все надеялись на хороший исход дела. К ним часто присоединялась миссис Джибсон, которая тоже страдала оттого, что дело так затягивалось. А просьба о пересмотре все еще не могла быть удовлетворена. Новая информация, полученная из Голландии, лишь подтвердила то, что было известно и раньше. На родине прекрасно знали семью Кип, и те, кто вначале поверил в их виновность, теперь, после их возвращения, не сомневался в юридической ошибке. Однако это не являлось веским аргументом для пересмотра дела. Что касается "Кайзера", то о нем так и не поступило никаких сведений. Мистер Хаукинс с ужасом думал о том, что если власти прекратят расследование, то приговор будет подтвержден и братьев вновь доставят в Порт-Артур, откуда их сможет освободить лишь королевская милость.

— Лучше смерть, чем возвращение на каторгу! — говорил Карл.

— Но и позорная милость не лучше, — ответил Питер.

Отъезд супругов Зигер был назначен на пятое августа.

Перед возвращением в Порт-Праслин мистер Зигер попросил сделать ему увеличенный снимок убитого капитана. Мистер Хаукинс согласился и принялся за дело. По его замыслу, на новом, увеличенном позитиве должно быть запечатлено только лицо капитана Джибсона. Нечего и говорить, что его лаборатория была оборудована по последнему слову техники. Итак, он взял негатив, сделанный на Кера-варе, вставил пластинку в увеличитель и начал работать, стараясь получить возможно больший размер отпечатка. Вскоре работа была завершена, и новую фотографию вставили в раму. После полудня мистер Зигер и Нат Джибсон пришли по приглашению Хаукинса к нему в мастерскую.

Трудно описать их волнение, когда они оказались перед портретом мертвого капитана Джибсона, который глядел на них со снимка широко открытыми глазами. Его лицо, с выражением смертной тоски было таким же, как в момент убийства, в тот самый момент, когда его широко открытые глаза смотрели на убийц.

Нат Джибсон подошел к подставке, задыхаясь от рыданий, и наклонился, чтобы поцеловать фотографию отца…

Вдруг он остановился, взял портрет и поднес его прямо к глазам. Что он там увидел? Его лицо исказилось болью. Он побледнел как смерть. Казалось, он хочет что-то сказать и не может… Наконец он повернулся, схватил со стола сильную лупу, одну из тех, которыми фотографы пользуются при ретуши. И стал смотреть через нее на фотографию…