Заметив явное смятение князя при виде порошков, персид зачастил, что есть разные.

– И те, что для вкуса, и те, что для… – Голос купца понизился почти до шепота. Не удивительно, Олег не поощрял торговлю ядами.

Ингорь почти бегом бросился прочь. Долго ходил по рядам, стараясь унять бешено колотившееся сердце и все больше понимая, что внутри зреет страшное решение. Через некоторое время снова оказался в районе торговли арабских купцов.

Тот самый персид увидел его издали и сразу оказался рядом. Ингорь тихо велел:

– Приди в дальний терем. Сегодня.

И даже не заметил, как тот исчез. Умеют восточные купцы делать все тихо…

Олег, хотя и пришел в Ново Град, но про Ингоря ничего не спрашивал, точно и не было того в городе. Все равно князю донесли, что княжич один в дальнем тереме, даже Прекрасу отправил в другой.

Князь велел позвать невестку. Прекраса родила уже четверых девочек и теперь жила с мужем врозь. Ингорь взял еще одну жену, но там вообще не было детей, Ольга пока слишком молода. Третья, дочь степняка, с черными как ночь глазами и тонким станом, жила совсем дикаркой, ни с кем не зналась и чахла с каждым днем.

Прекраса ждала от свекра расспросов о муже и не знала, как объяснить его поведение, но Олег ничего спрашивать про Ингоря не стал, наоборот, сказал, чтоб не трогала пока. Говорил о дочках, о том, как живется, звал в Киев. Прекраса видела, что князь просто устал, что его что-то гложет. Отчего это – понять не могла. Она слышала про удачные походы Ингоря, знала и про новый договор Олега с Византией. Хотя не понимала, зачем нужен новый, но твердо верила, что князь делает все как лучше.

Вдруг она тихонько спросила Олега:

– Не сердись, княже, позволь спросить?

– Говори, – согласно кивнул Олег.

– Ты много потрудился на славу свою и земли Русской, может, пора на отдых? – спросила и испуганно сжалась, а ну как ответит, чтоб не лезла не в свое дело!

Не ответил, наоборот, согласно кивнул:

– Пора. Пора Ингорю Русь передать, чтоб правил ею безраздельно. Пусть уж сам… дальше пусть сам…

И такая тоска слышалась в голосе князя, что на глаза Прекрасы сами собой навернулись слезы. Она всегда сердцем чуяла, что несчастен князь, но он был так силен, за ним никому не страшно, а теперь точно самому помощь нужна. Пальцы женщины легли на большую руку Олега, тот вздрогнул от прикосновения, потом сжал ее тонкую кисть, подержал немного, отпустил и, вздохнув, поднялся с лавки, на которой сидели.

На следующий день Прекраса не выдержала и решила пойти поговорить с мужем. Она думала, что это разлад с Ингорем не дает покоя Олегу, и хотела просить младшего первым сделать шаг к примирению. Понимая, что Ингорь не станет с ней ни о чем говорить, Прекраса не предупредила о своем приходе. Княгине никто не посмел заступить дорогу, тем более что шла она к мужу. Но уже у самой ложницы Прекраса услышала голос Ингоря и остановилась, не зная, входить ли, нет ли. Мало ли с кем князь? Оставшись за дверью, она прислушалась. В ложнице был мужчина, он тихим вкрадчивым голосом убеждал Ингоря, что… яд легко растворится в вине, даже не испортив вкуса, и подействует мгновенно! Не успев сообразить, о чем речь, Прекраса отпрянула от двери, ей совсем не хотелось, чтоб муж подумал, что она подслушивает, тогда поговорить с ним вообще не удастся.