34

34

По долине Ванса прокатился слух о загадочном солдате, которого чуть было не похоронили заживо. Такие истории рассказывали часто. Ротель и ее спутники без труда отыскали монастырь.

Святые отцы пришли в ужас, увидав у дверей своей обители двух женщин диковинного вида. Та, что помоложе, назвалась сестрой умирающего, и черты ее тоже говорили о фамильном родстве. Девушка повесила свой плащ на ветку дуба, и им разрешили войти – подчинившись холоду в ее голубых глазах. Малик собирался уводить своих людей обратно в Льейду, но между ним и Ротель уже протянулась ниточка благодарности, поэтому Малик рискнул предложить ей новую встречу. Ротель промолчала, и это не было отказом.

Эга хмурилась, осматривая тяжелораненого. К лечению ладаном и чертополохом она добавила мазь из яичного белка с чесноком, а потом накрепко перевязала рану. Операцию следовало повторять каждый день.

– Он выживет, – воодушевился брат Бонифаций. Старик боролся со своим недоверием к этой женщине леса. Ему было чему у нее поучиться.

Ротель смочила Изембарду лоб и поцеловала в губы. Губы были сухие и горячие. Девушка побрила брата и долго вглядывалась в его лицо. Они – Рожденные от земли, которым не причинили вреда волки. Они снова вместе, только теперь их кожа и души испещрены шрамами.

Изембард, казалось, питался жизненными силами своей прекрасной сестры – через неделю он очнулся и был очень голоден. Его выздоровление сильно повлияло на саму Ротель. Каждая ее слезинка вымывала из девушки владевший ею сумрак, и Изембард понимал, что сестра возвращается. Критическое состояние брата и для нее оказалось переломным моментом: Ротель выходила на свет. Смерть Гисанда, Инверии и Нило оставила в ней глубокие раны, но брат с сестрой наконец были вместе, и эта связь, погребенная на много лет, осталась прочной. Изембард принялся взволнованно рассказывать о происшедшем на ассамблее и об опасности, угрожающей барселонским готам и особенно Годе.

Настоятель тоже был в курсе новостей.

– Мы слышали, что маркграф Бернат из Готии перешел Пиренеи. Сейчас он, вероятно, добрался до Жироны. Возможно, он уже и в город вошел.

Изембард попробовал подняться, но он был еще слаб. Ротель твердой рукой уложила брата обратно. Изембард удивился: сестра умела проявлять свою любовь и заботу, но могла быть и безжалостной.

– Я поеду в Барселону, братец. Мне нет никакого дела до твоего епископа, до Годы и до барселонской знати. Но я хочу, чтобы на этих землях был мир и чтобы мои орды могли здесь жить.

Изембард снова удивился. Ротель не справшивала у него разрешения, она уверенным тоном объявляла о своих намерениях.