Другие всадники тоже спешились и один за другим радостно обнимали Изембарда. Раны юноши закрылись, но он до сих пор чувствовал себя слабым.

День обещал быть безоблачным, и братья готовились отпраздновать день святого Жоана заготовкой дров за монастырской стеной и сбором ароматических трав, которые как раз зацвели, – монахи верили, что в этот день их целительная сила возрастает. Они заметили костры над далекими холмами еще три дня назад, но свой огонь разожгут сегодня, чтобы помогать солнцу, когда дни начнут укорачиваться.

Рассевшись в маленькой трапезной, капитан и трое рыцарей воздали должное сыру с изюмом и хлебу – монахи принесли еду, а сами вышли, чтобы не мешать разговору. Ориоль делился новостями из Барселоны. Изембард внимал капитану, пряча слезы. Судя по известиям, жизнь улыбалась Элизии. Еще Изембард узнал, что граф помиловал Году и она вместе с Арженсией вернулась в родовой дворец. Ходили слухи, что женщина соблазнила Берната из Готии, не проявив никакого уважения к памяти покойного супруга.

Изембард без колебаний доверил бы этим четверым свою жизнь, и вот, после долгого молчания, он открыл им главную тайну Марки.

– Эти монахи знают, где скрываются потомки графа Сунифреда. Они долго хранили это знание.

Гости разом вскочили на ноги, побледнев от неожиданного известия.

– Это точно, Изембард? – переспросил Арманни, не веря своим ушам.

– Монахи рассказали, что много лет назад к ним пришел серв, ему были нужны лекарства, чтобы лечить девочку. Ему пришлось открыть, о каком ребенке идет речь: это была одна из дочерей графини Эрмезенды. Они до сих пор скрываются в двух днях пути отсюда, в маленькой монашеской обители, которую Церковь не признает. Горстка монахов-бенедиктинцев служат там во славу Девы, Богоматери Рипольской. С ними вместе живут и Беллониды, и бывшие гвардейцы Сунифреда.

– Так, значит, они не погибли! – прошептал Гарлеу и со слезами на глазах сел обратно на табурет. – Но при дворе о них позабыли.

– Возможно, что и нет, – ответил Ориоль, беспокойно меривший комнату шагами. – На ассамблее в Серве Карл Лысый утвердил на троне Ампурьяса Суньера Второго и Дела, из рода Беллонидов, а мог и эти земли передать Бернату из Готии.

– Король боится, как бы дом Пуатье не получил слишком много власти на юге Франции, – заключил Маиор.

– Гисанд, наверно, в могиле переворачивается, дожидаясь, когда же мы их найдем, – заговорил после долгого молчания Ориоль. – И все-таки мы должны действовать с великой осторожностью. Если Бернат узнает эту тайну, он без колебаний заставит их исчезнуть навсегда.