Года взглядом просила Фродоина о помощи. Ему стало тревожно. Угроза Гинкмара из Реймса жгла его огнем.

– Так, значит, вот она, душа города… – заговорил окруженный солдатами Бернат.

– Добро пожаловать в мой край, маркграф Бернат из Готии.

– А еще говорят, что ваш народ – враг франков.

– Если вы познакомитесь с жителями Барселоны, вы узнаете, что многие пришли с севера, а другие с юга, через море. Здесь живут франки, готы, hispani, мудехары[34] и евреи. Возможности есть у всех. Но вот что верно: мы здесь не рабы какого-то из королевств.

Бернат отобрал у солдата факел и шагнул к женщине.

– Не такой я вас представлял, – буркнул он себе под нос.

Года смотрела на молодого красавца настороженно. За толстыми стенами его замка находилась его дочь. Дама опустилась на колени и вытащила маленький кошелек с серебром. Это были ее собственные монеты и то, что дали ей встревоженные рыбаки. Денег было мало, но Годе требовалось только одно: чтобы граф ее выслушал.

– Мой господин, если вы отрубите мне голову, она сгниет, а вот серебро сохранится. Если вам нужны деньги, знайте: эта земля богаче, чем кажется на первый взгляд. В нескольких днях пути стоит соляная гора, налоги от торговли этой солью принесут вам настоящее богатство; есть здесь немереные мили земли, пригодные для разведения виноградников и олив; есть пастбища, реки и море, по которому ходят византийские корабли. У Дрого душа прогнила от ненависти, он жил прошлым, но вы молоды и полны сил. Проявите уважение к Барселоне, и она вас вознаградит, обещаю.

Бернат подступил уже вплотную, втягивая ноздрями запах женского тела. От выпитого вина взгляд его сделался бесстыдным. Года обладала загадочной, манящей красотой. В изгнании женщина похудела, глаза запали глубже, но узкое платье плотно облегало ее соблазнительную фигуру. Маркграф обошел ее по кругу, как голодный хищник. Его водянистые глаза наполнились вожделением. Фродоин скрежетал зубами.

– И все это, я полагаю, в обмен на вашу дочь, Арженсию… она похожа на вас. Арженсия сделается восхитительной женщиной, мечтой любого из мужчин. Представляю, как она обрадуется, когда вы войдете в ее маленькую спаленку в подвале моего дворца.

Уверенность разом покинула Году. Ей было горько думать, как много времени провела в заточении ее дочь. Женщина склонилась перед Бернатом, отбросив прочь всякую гордость, и схватила его за руку.

– Умоляю вас, мой господин! Арженсия – это все, что осталось от моего рода.

Бернату было сладостно видеть у своих ног эту прекрасную женщину, покорившуюся его воле. Он плотоядно огладил ее нежную руку. И мстительно осклабился, глядя на Фродоина. Его час настал.