Со дня сражения епископ безостановочно размышлял, стараясь разгадать мотивы Берната из Готии, но так ни к чему и не пришел. Несколько дней назад в Барселону добралось известие, что королева Ирментруда скончалась шестого октября в аббатстве Шель. Опечаленный Фродоин отслужил мессу за упокой ее души: он лишился влиятельного союзника при дворе.

Священник прошагал мимо колонн Миракля и вздохнул. В этот вечер он мечтал устроить себе передышку и выкинуть из головы все проблемы.

В морозный вечер деревянные окна гостиницы были закрыты, но сквозь ставни пробивался свет. Когда епископ вошел, в таверне воцарилось молчание и сидевшие за длинным столом в изумлении поднялись со скамей.

– Пожалуйста… – попросил Фродоин, и горло его сжалось от нежности. Он даже поднял руки, чтобы все увидели, что он пришел без кольца. – Позвольте мне в этот вечер побыть одним из вас.

– Хоть в митре, хоть без митры – вы у себя дома, – ответила Элизия, сидящая во главе стола со спящим Гомбау на руках.

И Гальдерик тотчас освободил для него место рядом с хозяйкой. Фродоин посмотрел на угощение: оленина, тушеные овощи, колбасы, фруктовые компоты и фаршированная птица. Даже в епископском дворце ему не предложили бы такое роскошное пиршество. Для Элизии этот вечер тоже был особенный: и для праздника, и для слез накопилось немало поводов, и Изембард наконец-то был рядом, женщина до сих пор не могла в это поверить и дрожала от счастья. Четырех лет разлуки как будто и не было, и Элизия снова чувствовала себя живой.

Гали, по счастью, успел исчезнуть, не попрощавшись, но Элизия понимала, что он просто испугался Изембарда. Муж ее помогал Дрого де Борру, которого рыцарь из Тенеса ненавидел больше всех на свете. Для Элизии отсутствие супруга в этот вечер явилось большим облегчением.

Рядом с хозяйкой сидели Жоан, Леда и их дети. Гальдерик вышел из битвы целым и невредимым благодаря опеке старшего, Сикфреда, которого ранили в ногу; Сикфред поправился, но хромота останется у него до конца дней. Ла-Эскерда так и стояла пустой, но земли, полученные в априсий, все равно принадлежали семье, и Жоан с Ледой решили туда вернуться уже через несколько дней, чтобы не лишиться нажитого. Фродоин пообещал расширить их надел.

Одновременно праздновали и возвращение Эммы с мужем. Служанка рассказала, что ее поймали за городскими стенами и держали в пещере, где она кормила грудью девочку нескольких месяцев от роду, смугленькую и с ярко-голубыми глазами, и так продолжалось несколько недель. Но однажды, рассказывала Эмма, в пещеру зашли пастухи, и она позвала на помощь. Солдаты, которые ее сторожили, вырвали у нее из рук малышку, во время драки девочка упала на камни и перестала плакать. Солдаты принялись избивать Эмму, но пастухи вступились, вытащили свои пращи, и Эмма сумела убежать. Пастухи проводили ее в город. Молодая женщина до сих пор не пришла в себя после похищения. А малышка, возможно, погибла. Фродоин связал концы истории в одну нить: девочка – это, по всей вероятности, Санса, дочь Ротель и Малика. За нее отслужат мессу. Изембард, узнав о случившемся, плакал по своей племяннице так горько, как будто она умерла. Когда узнает и Ротель, ярость и боль навсегда погубят ее душу.