– Вы никогда не бывали в Марке, Гинкмар. По ней можно ехать сутками и не встретить ни души. В Уржеле люди живут в горах, держась за своих коз, а плодородные равнины вот уже пятьдесят лет лежат непаханые. Границу нужно заново заселять, это необходимое условие для закрепления власти христиан и для будущего расширения тоже. Бернату нет дела до положения его бедных подданных.

– И ты решил все по-своему, – ехидно заключил Гинкмар.

– Церковь нуждается в мире, чтобы крепнуть, прирастать новыми землями и распространять свое влияние.

– Признаюсь тебе, Фродоин, я чуть было не предложил тебя в качестве графа Уржельского. В королевстве многие епископы и аббаты управляют графствами.

– Я бы предпочел быть пастырем душ.

– Ты бы предпочел вершить чужие судьбы, оставаясь в тени.

– Не скрою, мой господин, дела мирские меня заботят. Барселонская епархия процветает, когда процветает графство. Вот бы вам посмотреть на епископский зал – он такой же великолепный, как в Реймсе, да и переустройство собора скоро будет завершено. Десятки приходских священников знают латынь. Я добился, чтобы многие церкви и монастыри, имевшие отдельных хозяев, перешли под наш контроль, а служащие там священники получили духовное образование в нашей школе. Сервусдеи сурово надзирает за тем, чтобы в долинах прекратили причащать орехами и молоком. Вот она – Церковь, которая нам нужна, а когда я покончу с мосарабским обрядом, я буду знать, что сделал более того, на что рассчитывал.

Священники долго ехали молча, пока не достигли вершины холма. Сверху открывался вид на бескрайние луга, и Фродоин глубоко вздохнул. Ему не хватало зеленых пейзажей его детства.

– Ты отправился в Барселону по наущению врагов твоего отца из числа прелатов.

– И вы нисколько этому не помешали.

– Это было озарение, Фродоин. Они желали услать подальше возможного соперника, но в тот день, когда я увидел тебя в архиепископском зале, увидел решимость в твоем взгляде, я почувствовал, что Господь предназначил тебя другой судьбе, более возвышенной и великой. И я не ошибся. Теперь ты готов.

– Готов к чему? – вырвалось у Фродоина, и он тут же подумал о повышении в церковной иерархии.

– У меня для тебя кое-что есть, епископ. – Гинкмар протянул ему запечатанный свиток.

Гордость Фродоина была польщена, однако за прошедшие годы он успел почувствовать Барселону своим собственным детищем. Он вспомнил Году. Если он покинет город, то потеряет и ее любовь – ведь душа Барселоны никогда не уйдет из города.

– Прочти.

Епископ сломал печать. Он искал глазами строки о новом назначении, но румянец быстро сошел с его щек.