– Судьи и boni homines, моя подопечная вновь подтверждает, что не знала об истинном состоянии Гали и просит Господа высказаться в этом деле за нее.

В зале воцарилась гробовая тишина. Монах бросил еще один взгляд на Фродоина и продолжил:

– Поскольку готский закон едва ли приложим к этому делу, я апеллирую к немецкому закону Каролингов, который дозволяет проводить испытания, дабы выяснить, принимает ли Господь сторону обвиняемого. Поскольку Элизия из Каркассона утверждает, что ничего не знала об истинном состоянии своего мужа и не принадлежит к народу готов, я прошу подвергнуть ее ордалии: испытанию кипящей водой, – таким образом мы узнаем, лжет она или же говорит правду.

Собравшиеся в зале возмущенно зашумели. Мужчины вскакивали с мест и направляли яростные взгляды на епископа и его помощника. Фродоин втянул голову в плечи; стоящий рядом Ориоль на одну пядь вытащил меч из ножен.

– Я готова…

В зале кричали уже в полный голос, так что шепота Элизии было не слышно. Женщина смотрела на Фродоина широко распахнутыми глазами. Против всех ожиданий, в этом взгляде блеснул лучик надежды. Епископ читал в ее душе как в книге: несчастная молилась много недель, призывая смерть, и пройти ордалию для нее будет не страшнее, чем увидеть своих детей в рабстве у такого жестокого человека, как Бернат из Готии. Приговор уже почти что вынесли, а теперь у нее появилась новая возможность. Элизия не отводила глаз от епископа.

– Я готова! – закричала она. – Я готова!

И зал снова затих. Никто не понимал, что делать дальше.

– Господу известно, что я говорю правду. Начинайте как можно скорее.

Элизия не обращала внимания на тех, кто протестовал против ордалии, кто кричал, что недопустимо применять этот метод в графстве Барселонском. Она пошла вслед за городским судьей на площадь, где уже собиралась толпа, изумленная предстоящим испытанием. Года решила поговорить со своей подругой. «Мы найдем способ уладить дело как-нибудь иначе», – пообещала дама. Но Элизия отказалась:

– Если я смогу это вынести, я навсегда освобожусь от Гали. Я до сих пор ощущаю на своем лице его зловонное дыхание, хотя он и умер… А если я не смогу, остальное будет уже не важно.

Двое рабов бегом вынесли из дворцовой кухни котел с кипящей водой. Фродоин подошел к Элизии, они помолились вместе. Асториус был франк, ему была хорошо знакома процедура ордалии. Не обращая внимания на враждебность собравшихся вокруг барселонцев, виконт взял золотое графское кольцо, которое использовалось в качестве печатки на официальных письмах, и бросил в дымящуюся воду.