Пуля ударила в золу, подняв в воздух столбик белой пыли, отскочила от булыжника. Рикошет получился звонким. Пылающий кузов автобуса загудел, подобно органу. Костя приподнялся, прыгнул в сторону, перекувырнулся, припал к цоколю дома. Снайпер за время его маневра успел выпустить две пули.

– Эх, по счастью, в старых городах улицы узки! – пробормотал Костя. Он вертелся, как акробат, совершая эволюции к стене противоположного дома. Снайперу не хватило и пяти пуль, чтобы в него попасть. Дураком, неумехой оказался снайпер. А Вовка Спиридонов не сплоховал, довершил дело одним лишь выстрелом.

Они сошлись на середине улицы.

– Табаку нет ли? – поинтересовался Спиря. – Мой вымок.

– Что ж ты раньше не просил? – усмехнулся Костя.

– Да где ж тут попросишь, когда с утра мечемся по городу, как угорелые? Да и жрать охота.

– Надо обшарить все чердаки, – проговорил Сан Саныч. – Эй, Яхонтов! Кто там еще уцелел? Попович, ты жив?

– Тута, – пророкотал из темноты Вызвонов.

– Вперед, по чердакам! И смотрите в оба. Выживите, братцы! Коломойцев и Кухнаренко, за мной! Гроув и Сосновский с отделениями оставаться на улице! Смотреть в оба! Остальным разделиться на группы по два человека. Вперед!

Костя слышал отрывистые команды майора, но его уже манила подворотня. Любопытно, как тут у них устроено. Хоть это и не Москва, городишко помельче, и улицы иные, и река шире. Но как быть с подворотнями? Кто прячется там? Кто сторожит залетного прохожего с трофейным автоматом и парой почти полных магазинов?

Он шмыгнул в дверь первого же подъезда. Лестница вилась вокруг сетчатой шахты лифта. Ступени мраморные. Дверцы лифта и перила коваными вензелями украшены. Не простой дом, но пустой. Второй этаж, третий, четвертый. Все двери заперты, кроме одной. Костя приоткрыл ее шире. Замер. Внутри кто-то смурной. Сбрендивший со страху или пьяный. Костя осторожно вошел в прихожую. Спиря неотлучно следовал за ним.

* * *

– Послюшь, послюшь… – шептала она. – Я руський немного знат, я тебе показат, где ход-проход.

Она ползла, отталкиваясь руками и ногами. Подол ее платья задрался, и Костя видел кружевной верх бежевых, испачканных сажей чулок и шелковые подвязки. В такой мороз она не обула теплую обувь, так и ползала перед ним по полу в изящных туфельках на каблучке.

– Не бойся, – усмехнулся Костя. – Ты мне все покажешь: и ход, и проход. Эй, Спиря!

За окнами грянули автоматные очереди. Сначала короткая, потом вторая – длиннее.

– Не боись, наши палят, – сказал из соседней комнаты Спиря.

Костя осторожно выглянул в окно. На мостовую, все так же медленно кружась, падал снег. Он накрывал белым покрывалом булыжник и спину убитого солдата. Тот лежал на мостовой лицом вниз. Рядом с его головой натекла лужа крови. Снег, попадая в нее, истаивал без следа. На фоне белой пороши багровое пятно казалось невыносимо ярким, приковывало взгляд.