Получив от Мицухиса приказ возглавить карательные войска против Абэ, Кадзума вернулся к себе. Кто-то шепнул ему на ухо: «Этот негодяй достаточно знатен. Господин Хаяси правильно поступил, поручив вам напасть на главные ворота».

Кадзума насторожился: «Вы хотите сказать, что это Гэки рекомендовал меня на сей пост?»

«Именно так. Гэки сказал нашему господину: «Наш покойный господин приблизил к себе Кадзума. Почему бы не дать ему возможность отплатить за добро?» Разве это не хорошая возможность?»

«О, черт», – Кадзума нахмурился. «Что ж, значит, я погибну в этой битве», – сказал он и вышел.

Узнав о реакции Кадзума, Мицухиса отправил в дом Такэноути человека с посланием: «Будьте осторожны. Желаю вам успешно выполнить свою миссию». Кадзума ответил: «Сообщите нашему господину, что я с благодарностью принял его пожелание».

Кадзума твердо решил умереть, узнав от сослуживцев, что получил данное предписание по рекомендации Гэки. Его решение было непоколебимо. Ему передали, что Гэки ссылался на обязанность отплатить за оказанные милости. Гэки не предполагал, что до него дойдут его слова; впрочем, в этом и не было необходимости: если Гэки и рекомендовал его, то только ссылаясь на проявленное к нему в прошлом добро. Эти мысли привели Кадзума в ярость. Да, я имел честь быть возведенным в ранг нашим прежним господином, думал он. Но с тех пор как я стал мужчиной, я не получал каких-то особых милостей по сравнению с другими личными адъютантами, коих множество. Милости в той или иной степени оказывались всем. Почему же тогда именно я должен «платить» за них? Ответ очевиден: я должен был последовать за прежним господином и умереть, но не сделал этого; поэтому меня посылают туда, где есть опасность. Я был бы счастлив отдать свою жизнь в любое время, но я не хотел бы умирать только потому, что не последовал добровольно за прежним господином. Как мог хоть кто-нибудь предположить, что я, презирающий жизнь и сейчас, стал бы беречь ее до завершения Ритуала сорок девятого дня? Для подобного предположения нет никаких оснований. В конце концов, не существует четкой грани между тем, кто получил милостей от прежнего господина столько, что это обязывает умереть, и теми, кто не получил их. Я остался жить потому, что никто не предлагал умереть таким, как я, молодым самураям, находившимся рядом с господином. Если бы мне следовало уйти из жизни после смерти господина, я умер бы первым. Я решил, что это очевидно для всех. Теперь же ко мне относятся так, будто я давно должен был умереть. Подобный позор смыть невозможно. Только Гэки мог так опозорить человека. Это похоже на него. Но почему же господин последовал его совету?