– Так и скажи. Хватит выпендриваться. Говорил?

– Говорил.

– С Главным?

– Точно.

– Врёшь.

– Это как вам будет угодно.

– Ну и что?

– Он всё тобой интересовался. «Этот – говорит – рыжий такой?» Я ему твою фамилию подсказываю. «Такой бестолковый» – говорит. «Его, мол, уволим». «А меня?» – спрашиваю. «Что вы? Вы человек с головой». «У меня к вам личная просьба», – говорю. «Какая просьба?» «Мне бы путёвочку, тридцатипроцентную, к морю, для восстановления нервной системы». «Я распоряжусь,» – говорит.

– Кончил?

– Кончил.

– Смотри.

К зелёным транспортным воротам фирмы подъехала «Чайка» Главного с жёлтой фарой и занавесками на окнах.

– Значит, недолго ждать, – кивнул уже всерьёз Славка. После обеда эСПэ грозился чистить ухо нашему треугольнику. Нечего мучиться, пошли.

И они пошли от высокого забора, заключавшего их огорчения и радости. На душе у них скребли кошки, но со стороны казалось, что нет на свете более довольных молодых людей, гулявших в рабочее время и улыбавшихся друг другу, солнцу и встречным девушкам.

Глава третья

Глава третья

Заместитель начальника отдела Пётр Фёдорович Невмывако, распорядившись ни с кем его не соединять, заперся в кабинете. Он собирался подумать. И это не означало для него принятия решения. Он просто не выпускал из виду предмет размышлений, а мысли его спешили и перебивали друг друга, как мальчишки после воскресного сеанса кино.

– А этот…

– А как он его?

Повторялись они в сотый, а, может, и в тысячный раз. Он ими не повелевал, как опытный дрессировщик, загоняя их в узкую, логически оправданную щель, из которой один был выход. Мысли его, словно беспривязные коровы, блуждали и там и сям, позвякивая колокольцами, появляясь и исчезая. Иногда он даже забывал, о чём думал вначале, и это его беспокоило и сердило. Он начинал думать о другом, и те исчезнувшие мысли появлялись вдруг и начинали снова бродить по кругу.