– Помнишь, Мартен-Герр, – говорил один, – августинского монаха, брата Хризостома, того, что нас обоих учил читать?

– Ну как же, как же! – отвечал Арно.

– А помнишь, братец Мартен, – подхватывал другой, – как на твоей свадьбе впервые у нас в краю дали салют из мушкетов?

– Как же, припоминаю…

И, дабы оживить приятные воспоминания, он крепко обнимал жену, горделиво восседавшую рядом с ним.

– Если у вас такая прекрасная память, – раздался вдруг позади него повелительный голос, – если вы помните все детали, то, может быть, вы припомните и меня?

XXXIV. Правосудие попало впросак

XXXIV. Правосудие попало впросак

Тот, кто произнес эти слова, сбросил с себя коричневый плащ и широкополую шляпу, затенявшую ему лицо, и подгулявшие гости увидели перед собой богато одетого молодого человека с гордой осанкой. Неподалеку от него стоял слуга и держал под уздцы двух лошадей.

Все почтительно встали, удивленные и заинтересованные.

Один лишь Арно дю Тиль вдруг побледнел как мертвец.

– Виконт д’Эксмес! – растерянно прошептал он.

– Так как же? – громовым голосом обратился к нему Габриэль. – Узнаете ли вы меня?

Арно прикинул в уме свои шансы на выигрыш и после мгновенного колебания решился.

– Конечно, – ответил он, пытаясь придать своему голосу необходимую твердость, – конечно, узнаю… Вы – виконт д’Эксмес, которого я не раз видел в Лувре в те времена, когда был в услужении у господина де Монморанси… Но я никак не полагал, что вы запомните меня, скромного и незаметного слугу господина коннетабля.

– Вы забываете, что служили одновременно и у меня!

На лице у Арно отразилось глубочайшее изумление:

– Кто? Я? Простите, но вы, монсеньор, глубоко ошибаетесь!

– Я настолько не боюсь ошибиться, – спокойно возразил Габриэль, – что предлагаю артигскому судье, который присутствует здесь, немедленно вас арестовать и заключить в тюрьму! Теперь ясно?

За столом воцарилась настороженная тишина. Удивленный судья подошел к Габриэлю. Один Арно сохранял завидное самообладание.