Прикосновение Брана вывело Эйлу из оцепенения, и вновь неизбывный ужас овладел ею. Перед ней было знакомое лицо вождя – низкий скошенный лоб, мохнатые брови, крупный крючковатый нос, всклоченная борода. Но суровость, исходившая обычно из холодных глаз Брана, исчезла, сменившись нескрываемой печалью и состраданием.

– Эйла, – вслух произнес вождь и тут же перешел на язык церемониальных жестов, используемый в особо важных случаях, – ты принадлежишь к клану. Клан хранит свои древние законы. С тех пор как возник клан, их передают из поколения в поколение. Ты родилась среди Других, Эйла. Но теперь ты одна из нас. И должна следовать законам, которые для нас священны. Во время охоты на мамонта мы видели, как ты взяла пращу и пустила из нее камень. Ты призналась, что давно охотишься с пращой. Законы наши гласят, что женщины клана не смеют браться за оружие. За нарушение этого закона полагается суровая кара. Таковы обычаи клана, незыблемые и неизменные.

Бран склонил голову и пристально взглянул в полные отчаяния голубые глаза девочки.

– Мне известно, что заставило тебя тогда на охоте метнуть камень, – продолжал он. – Но мне неизвестно, что заставило тебя впервые взяться за оружие. Однако, если бы не ты, Брак, мальчик, принадлежащий к клану, покинул бы мир живых. – Бран выпрямился и неторопливыми, особенно отчетливыми жестами, так, чтобы видели все, торжественно заявил: – Вождь клана благодарен девочке, спасшей ребенка, которому со временем предстоит стать преемником вождя.

Люди, замершие в ожидании, удивленно переглядывались. То, что мужчина у всех на виду благодарил женщину, само по себе являлось событием исключительным. Но в то, что вождь клана принес благодарность девочке, не достигшей даже еще женской зрелости, трудно было поверить.

– Наши законы не допускают отступлений, – продолжал Бран. Он сделал знак Мог-уру, и тот скрылся в своем святилище. – У меня нет выбора, Эйла. Мог-ур разложил сейчас священные останки и говорит с теми, чьи имена нельзя произносить вслух. Когда он закончит, ты умрешь, Эйла. Предаю тебя проклятию. Смертельному проклятию.

Эйла почувствовала, что кровь застыла у нее в жилах. Иза испустила пронзительный вопль, превратившийся в горестный стон, и метнулась к своей обреченной дочери. Внезапно Бран поднял руку, и завывания Изы оборвались.

– Я не закончил, – сделал знак вождь.

В наступившей тишине люди обменивались недоуменными взглядами. Что мог добавить Бран к тому, что уже сказал?

– Законы клана незыблемы. Я вождь, мой долг блюсти их. Женщина, прикоснувшаяся к оружию, подлежит смертельному проклятию, это так. Но законы не говорят, что это проклятие должно длиться вечно. Эйла, твое проклятие продлится, пока луна не совершит полный круг. Если духи будут к тебе благосклонны, к окончанию этого срока ты вернешься и вновь будешь жить среди нас.