– Женщины могут лишь просить мужчин, – завершил свою речь вождь. – Мог-ур ждет, Эйла. Отныне твой сын принадлежит к клану, и он должен обрести имя.

Эйла вскочила, бросилась к шаману, опустилась у его ног, торопливо развернула ребенка и протянула ему. Мальчик, пригревшийся у материнской груди, пронзительно завопил, оказавшись на холодном утреннем воздухе. Крик его был встречен первыми лучами солнца, блеснувшего сквозь дымку над горной грядой.

Имя! Об этом она не смела и мечтать. У нее не было времени гадать, какое имя Креб изберет для ее сына. Мог-ур совершил несколько ритуальных жестов, призывая себе в помощь духов-покровителей, потом опустил руку в сосуд и зачерпнул красной краски.

– Дарк, – во всеуслышание объявил он, перекрывая своим голосом вопли замерзшего и голодного ребенка. – Этот мальчик нарекается именем Дарк.

Мог-ур провел по лицу ребенка красную линию – от места соединения надбровных дуг до кончика крошечного носика. Свершив это, он вручил ребенка оторопевшей от радости матери.

– Дарк, – повторила Эйла, прижимая сына к груди и согревая его своим теплом. «Как герой древнего сказания. Креб вспомнил, что это моя любимая история», – с благодарностью подумала она.

Многие люди в клане были удивлены, что Креб дал ребенку столь редкое имя. Хотя для мальчика, чья жизнь с рождения висела на волоске, извлеченное из глубин древности имя безрассудного смельчака, возможно, было самым подходящим.

– Дарк, – веско произнес Бран, словно закрепляя это имя за ребенком.

Эйла с признательностью взглянула на вождя, и ей показалось – она различила проблеск нежности на его суровом лице. Вдруг все вокруг расплылось. Напрасно Эйла пыталась сдержать слезы – ей пришлось низко опустить голову, чтобы скрыть их от окружающих. «Неужели это не сон? – вертелось у нее в голове. – Мой ребенок будет жить! Он обрел имя. Бран принял тебя в клан, мой сын. Но может, я сама себе вообразила все это? – Она вспомнила причудливый серный колчедан, который нашла на горном лугу. – Да, то было знамение, теперь это ясно. Великий Пещерный Лев, ты вновь послал мне знамение». Из всех талисманов, хранящихся в заветном кожаном мешочке, необычный камень обрел для нее наибольшую ценность.

– Дарк, – услышала Эйла голос Изы и подняла голову. Глаза целительницы были сухи, но лицо ее сияло.

– Дарк, – вслух повторила Уба и добавила жестами: – Я так рада, так рада!

– Дарк. – На этот раз имя прозвучало презрительно. Эйла увидела, как над ней мелькнуло злобное лицо Бруда.

Внезапно она припомнила свою невероятную догадку о том, что ребенка внутри женщины зачинает мужская плоть. Неужели рождением сына она обязана Бруду? Мысль эта заставила Эйлу вздрогнуть. Она была слишком поглощена собственными переживаниями и не заметила ничего, что произошло между вождем и его преемником. Молодого охотника так и подмывало восстать против принятия в клан увечного сына ненавистной ему женщины. Лишь суровый приказ вождя пресек его вспышку. С напряженной спиной и сжатыми кулаками Бруд удалился.