Все взоры обратились на шамана. Останься он неколебим в своем неприятии Эйлы, это решило бы все. Одно возражение определяло участь ритуала. Для того чтобы он состоялся, Мог-урам следовало достичь полного согласия. Шаман в задумчивости уперся взглядом в пол. Потом он пытливо посмотрел в глаза каждому из собравшихся:

– Возможно, ее участие в ритуале разгневает Урсуса; возможно, нет. Сомнения не оставляют меня. Но я вижу, все остальные желают прибегнуть к чарам напитка и полагают, что она одна способна приготовить его. Что до меня, я предпочел бы родную дочь Изы, хотя она слишком молода. Но если все принимают женщину, рожденную среди Других, я не стану протестовать.

Великий Мог-ур поочередно взглянул на каждого шамана, и каждый кивнул в знак согласия. Подавив вздох облегчения, Креб с усилием поднялся и, хромая, направился к выходу. Он миновал множество коридоров и сводчатых залов, освещенных факелами и каменными светильниками, и оказался в той части пещеры, где расположились на жительство кланы.

Эйла с Дарком на коленях сидела около раненого. Рядом устроилась Уба. Женщина молодого охотника неотрывно смотрела на спящего, лишь иногда устремляя на целительницу взоры, полные благодарности.

– Эйла, поспеши. Тебе следует приготовиться к ритуалу. Времени осталось мало, – распорядился Мог-ур. – Но смотри, будь внимательна. Ничего не упусти. Как только будешь готова, придешь ко мне. Уба, отнеси Дарка Оге, она его покормит. Эйле сейчас некогда.

Эйла и Уба оторопело уставились на шамана. Они не ожидали подобного поворота событий. Выйдя из оцепенения, Эйла кивнула и бросилась к своему очагу, чтобы переодеться в чистую накидку. Мог-ур повернулся к молодой женщине из другого клана, которая по-прежнему с беспокойством смотрела на своего спящего мужчину.

– Мог-ур хочет знать, как себя чувствует молодой охотник?

– Эгха сказала, он останется в живых и даже сможет ходить. Но поврежденная нога уже не станет такой сильной, как прежде.

Жесты, которыми изъяснялась женщина, существенно отличались от тех, что использовались в клане Мог-ура. Когда с ритуального языка она переходила на повседневный, Эйла и Уба с трудом понимали ее. У Великого Мог-ура было больше опыта общения с представителями других кланов, но все же он прибегнул к ритуальному языку, чтобы выражаться более точно:

– Мог-ур хочет знать, кто покровитель молодого охотника?

– Горный Козел.

– Молодой охотник был столь же быстроног, как и его покровитель?

– Люди считали его быстроногим. Но сегодня ловкость изменила ему. Что будет с ним теперь? Как сможет он охотиться? Как добудет для меня еды? – Охваченная тревогой, молодая женщина незаметно для себя забыла о ритуальном языке.