Войдя в пещеру, Бруд сразу увидел Норга.

– Наша целительница утверждает – ей не сравниться в искусстве с Эйлой, – говорил вождь клана хозяев.

– Не зря Иза считает ее своей преемницей, – ответил Бран. – Она передала ей все, что знает сама.

– Уж кто-кто, а Иза способна обучить хорошую целительницу. Жаль, что ее нет с вами.

– Да. Иза больна, и это одна из причин, по которой я тороплюсь домой. Нам предстоит долгий путь. Вы очень гостеприимны, Норг, но дом есть дом. Нынешнее Сходбище было одним из лучших. Оно запомнится людям надолго, – заявил Бран.

В бешенстве сжав кулаки, Бруд отвернулся как раз в тот момент, когда Норг принялся восхвалять отвагу и силу сына женщины Брана. «Эйла, Эйла, Эйла. Все словно с ума посходили. Можно подумать, это Сходбище устроили ради Эйлы. Но разве ее первой избрали для участия в Медвежьем ритуале? Разве она вспрыгнула на загривок грозному зверю? Нет, она стояла в стороне, в полной безопасности. Все твердят, что она спасла жизнь охотнику, но что из этого? Скорее всего, он никогда не сможет ходить. На нее противно смотреть – тощая, высоченная, плосколицая. Да еще и произвела на свет увечного выродка. Люди не знают, как она дерзка и своевольна дома!»

Как назло, на глаза ему попалась Эйла, которая несла несколько свертков. Она споткнулась под ненавидящим взглядом Бруда. «Чем я опять провинилась?» – в смятении спрашивала она себя. Во время Сходбища Бруд, казалось, перестал ее замечать.

Бруд был сильным мужчиной с крепкими кулаками. Но вред, который он мог причинить Эйле, далеко не исчерпывался побоями. Сын женщины вождя, он давно уже готовился стать вождем. И сейчас, наблюдая за смутившейся Эйлой, он предвкушал будущую месть.

С завтраком было покончено. Женщины проворно уложили посуду. Всем, как и Брану, не терпелось скорее отправиться в дорогу. Эйла попрощалась с другими целительницами, с женщиной Норга, со всеми, с кем успела познакомиться на Сходбище. Привязав ребенка себе на спину, она заняла место впереди женщин своего клана. Вождь дал сигнал к отправлению, и они двинулись. Не доходя до поворота, клан остановился – все бросили прощальный взгляд на пещеру хозяев. Люди Норга смотрели им вслед.

– Да пребудет с вами Урсус! – сделал знак Норг.

Бран кивнул, повернулся и зашагал вперед. Пройдет семь лет, думал он, прежде чем они опять увидят Норга и людей его клана. А может, эта встреча была для него последней. Только духу Великого Пещерного Медведя известно, что ждет впереди.

Как и предполагал Бран, обратный путь давался Кребу с трудом. Его уже не воодушевляло радостное ожидание. Напротив, силы старого шамана подтачивали грустные размышления о тайне, открывшейся ему во время священного обряда. Бран наблюдал за ним с возрастающей тревогой. Он понимал: Великий Мог-ур страдает не только от телесной слабости, но и от упадка духа. Креб еле волочил ноги. Он не поспевал за остальными, и множество раз Брану приходилось останавливать клан и посылать за старым шаманом кого-нибудь из молодых и сильных охотников. А вождю не терпелось оказаться в родной пещере, но все же он замедлял свой шаг, подлаживаясь под Креба. Мог-ур, казалось, утратил интерес к чему бы то ни было. Несколько вечерних обрядов, устроенных по настоянию Брана, он провел неохотно и вяло. Жесты его были до странности небрежны и безучастны, словно дух великого мага витал где-то далеко. Бран заметил также, что Креб и Эйла держатся друг от друга в отдалении. Эйла казалась понурой, и походка ее утратила живость, хотя молодой женщине было не занимать сил. Между этими двумя что-то произошло, догадался вождь.