– Скажи Убе, что я любила ее. Но ты моя старшая дочь, и ты особенно дорога мне. Я всегда, всегда… любила тебя больше всех.

Дыхание Изы превратилось в слабое клокотание, которое постепенно затихло.

– Иза! Иза! – отчаянно закричала Эйла. – Мать, не уходи! Не покидай меня! Прошу, не уходи!

Вопль ее разбудил Убу, она вскочила и бросилась к Изе.

– Мать! Нет! Нет! Мать моя умерла! Мать моя оставила меня!

В поисках поддержки девочка устремила на Эйлу горестный взгляд.

– Она сказала, что любила тебя, Уба.

Глаза Эйлы были сухи. Она еще не до конца осознала всю непоправимость случившегося. Креб, услышавший крик Эйлы в своем святилище, хромая, приблизился к умершей. Всхлипывая, Эйла прижалась к нему. Все трое, охваченные горем утраты, обнялись. Креб и Уба ощутили на своих лицах слезы Эйлы. Сами они не умели плакать, но скорбь их была не менее глубокой.

Глава 26

Глава 26

– Ога, ты не накормишь Дарка еще раз?

Орущий ребенок, которого Креб держал на руках, мешал ему изъясняться, но Ога все поняла без слов. «Эйле пора самой покормить сына, – подумала она. – Вредно так долго не опорожнять груди. Но Мог-ур, похоже, совсем извелся от переживаний – Иза умерла, а Эйла обезумела от горя». Ога не стала прибавлять ему хлопот.

– Конечно, я покормлю его, – кивнула она и взяла Дарка на руки.

Креб побрел к своему очагу. Эбра и Ука уже унесли тело Изы, чтобы подготовить его к погребальному обряду. Эйла по-прежнему сидела недвижно. Волосы ее повисли жалкими космами, на щеках темнели грязные полосы, оставленные слезами и дорожной пылью. Она так и не сменила накидку, в которой проделала весь долгий путь с Великого Сходбища. Креб несколько раз опускал ей на колени голодного ребенка, но Эйла, словно оглохнув и ослепнув, не замечала сына. Любой женщине известно, что крики ребенка в конце концов заставят мать очнуться от самой глубокой печали. Но Креб был мужчиной. Он знал, что в случае нужды женщины часто кормят чужих детей, и не хотел, чтобы Дарк страдал от голода. Поэтому он относил малыша то к Аге, то к Уке. Но их дети уже подросли, и молока у них было в обрез. Но у Оги, сыну которой лишь недавно пошел второй год, молока хватало, и она кормила Дарка с готовностью. Что до Эйлы, она, томимая душевной мукой, не обращала внимания на свои окаменевшие, налитые болью груди.

Мог-ур взял свой посох и удалился вглубь пещеры. В дальнем необитаемом углу были грудой сложены камни, а на покрытом пылью полу уже выдолбили неглубокую впадину. При жизни Изу, искусную целительницу, окружали почет и уважение. Высокое положение умершей и близость ее к духам, позволившим ей овладеть магическими чарами, обязывали похоронить ее внутри пещеры. Если кости Изы найдут покой в обиталище клана, духи, помогавшие ей, пока она была жива, не оставят ее соплеменников своими благодеяниями и сама Иза в ином мире будет оберегать тех, с кем разделяла жилище. К тому же хищникам не удастся добраться до ее останков.