Доктор Мидуорт завязывал галстук, наблюдая за ней с порога спальни. Он только что оставил распоряжения дворецкому на то время, пока их не будет. Дворецкий сохранял вид сожаления оттого, что не сможет сопровождать их в плавании, но хозяин с детства помнил, что у этого хитреца морская болезнь.

Джилкрист опустился на присядки справа от Аделины. Она замерла, глядя на его отражение с полуулыбкой, а он рассматривал ее нежный профиль, обнаженную шею и плечи. Ее зависшая над драгоценностями кисть опустилась в картонную коробочку. Теперь она примеряла серьги, внимательно следя за реакцией мужа в отражении. Она не хотела советоваться, спрашивать, что ему нравится. Она собиралась увидеть это сама, покорить его, выбрать то, что оценит он, и носить это так часто, как это будет возможно. И в этом хрупком безмолвии влюбленных Аделина нашла те серьги, которые заставили мужа затаить дыхание.

Узорчатые платиновые капли гроздью спадали вниз, изысканная работа с явным восточным влиянием, выполненная лондонским мастером. К этим серьгам прилагался кулон с жемчужной серединой, оплетенной платиновой лозой. Джилкрист знал об этом и сам взял его, чтобы примерить на шею жены, однако в одной из коробочек он увидел более простое украшение – отливающий огнем небольшой золотой кулон. Его первый подарок ей. Он напоминал ему о том дне, когда Джилкрист выбрал Аделину. Для них обоих это была особая вещица, но они оба знали, что этот кулон не подойдет к ее сегодняшнему наряду, серьгам и гребню.

Склонившись над женой, Джилкрист сомкнул цепочку кулона с жемчужиной на ее шее и со вниманием ученого-экспериментатора посмотрел в зеркало, где отражалась благородная молодая пара, на безупречное отражение Аделины. Его руки обняли ее, он склонил голову и поцеловал ее плечо. Ее рука мягко обвила его шею, она прижалась щекой к его лицу.

– Тебе тоже нужно заканчивать сборы, этот момент не будет длиться вечно, – поторопила она.

– Я бы хотел представить, что это мгновение может длиться вечно, – прошептал Джилкрист, – и нас не будет ждать никакой корабль, никакая работа и друзья. Будем только ты и я. И это волшебное мгновение.

– Когда вернемся, давай попробуем представить это вместе, – в ответ прошептала она.

Уходя, он оглянулся, остановившись на пороге спальни. Ее образ здесь, перед зеркалом, этим утром, впоследствии постоянно ускользал от Джилкриста, становясь недостижимым, забытым сном.

К десяти часам 15 апреля у одного из причалов Лондонского порта выросла ужасная толчея. Толпа зевак, собравшихся посмотреть на «самый быстрый пароход Великобритании» – как обещали газетные статьи – с благоговением разглядывала высокий сверкающий белыми палубами пароход и окружала пеструю толпу приглашенных гостей и их провожающих. Галдеж перекрывал торжественную игру музыкального квартета. Констебли тут и там прохаживались подвое, ограждая территорию проведения мероприятия от слишком любопытных горожан.