Светлый фон

— Ублюдки! Ненавижу! Ерапен редашлиц! твари!

Разбавляя местную речь родным языком, Бланш с остервенением таскала за волосы одного из беглецов.

Данил с Кариной на перегонки побежали оттаскивать Бланш от беглецов.

— Твари, вы думаете так легко вас убивать? Зачем? Зачем вы начинать стрелять?

Не унималась Бланш в своей ругани.

— Тише успокойся!

Карина попыталась успокоить подругу.

— Отпусти я спокойна.

Данил с Кариной посторонились. Бланш отстегнула свой маузер и кинула в лицо одному из беглецов. Тот поймал оружие абы как и продолжал держать его так же, рукояткой к верху.

— Иди добей своего друга, он всё равно не выживет, только промучатся до вечера.

У беглеца округлились глаза, он смотрел то на лежачего раненного то на Бланш, которая не ослабляла напор.

— Иди стреляй. Ты понимаешь он умрёт в мучениях, нам всё равно, мы не будем помогать твоему другу, мы развернёмся и уедем. Он долго будет умирать, помоги ему, тварь!

Беглец судорожно затряс головой.

— Нет пожалуйста, я не смогу. Нет!

— Червяк! А меня заставил вас убивать, за что мне это?

Бланш отняла маузер и подошла следующему.

— Ты?

Тот лишь ниже опустил голову. А последний беглец так и не поднялся с колен держась за промежность, и он явно симулировал.

— Черви. Мне опять брать грех на душу? Что вы в нежить не стреляете? Что вам воевать больше не с кем? Зачем вы в людей стреляете? Поэтому нежить и побеждает!

Данил тоже задумался, спасти парня судя по отрицательному движению головы Лизаветы не было никакой возможности, помрёт в мучениях и помрёт. Думать об нём тоже не обязаны, сели уехали. Но блин, оставлять его так тоже нельзя. Просто пару дней только об нём так и будешь думать, правильно или неправильно поступил бросив его умирать в мучениях. С другой стороны, а вдруг выживет? Хотя кого Данил обманывает? Дождаться когда Бланш пристрелит раненого и забыть? Но это как то неправильно, у неё и так нервный срыв. Дать приказ кому то добить раненого, это всё равно получится Данил добил раненого, просто повесит грех на ближнего. Самое паршивое, что раненый в сознании, и всё слышит и понимает.