Ему показалось, что им понравилось его предложение. Вскоре к ним присоединилась пара солдат с тропинки.

– Жрецу осталось заколоть последнего оленя, – сообщил один. – Клит сказал, как только все будет сделано, они вернутся.

Сжав зубы, Ганнон приготовился подождать еще немного. Прошло, пожалуй, еще восемьдесят ударов сердца, когда до него донесся несомненный звук шагов по дороге. Наклонившись к ближайшему солдату, лучшему бегуну, он спросил:

– Слышишь?

– Так точно.

– Пойди, посмотри. Осторожнее.

Солдат без колебаний выполнил приказ.

«Надо узнать его имя, – подумал Ганнон. – Молодец».

Когда солдат вернулся, от Клита и жреца по-прежнему не было ни слуху ни духу.

– Они прибавляют шаг. Там человек тридцать или сорок.

«Полцентурии», – решил Ганнон.

– И перед ними пара дозорных. Вот почему мне пришлось вернуться.

– Насколько ты их опередил?

– Шагов на полтораста, не больше.

Ганнон взглянул на тропинку. Клита не было. Он выругался. Вражеские дозорные могут увидеть их и предупредят остальных. Если после этого римский командир прикажет наступать, они сметут сиракузцев. Вряд ли кто-то уцелеет.

Придется выполнить его план перед теми двумя, что впереди римского отряда, прежде чем они увидят его и солдат. Ганнон понятия не имел, вызовет ли это панику в рядах основных сил, но вариантов своих действий смог насчитать лишь один. «Проклятье! – подумал он. – Где же Клит?»

– Приготовиться, – прошептал он. – Я хочу, чтобы ваши вопли услышали на материке. Я дам вам сигнал поднятием правой руки.

Ганнон замолчал. Его нервы напряглись до предела, он ощутил запах пота своих солдат. Услышал хруст гравия на дороге под римскими сандалиями, и ему показалось, что увидел два приближающихся силуэта. Подняв руку, карфагенянин закричал что есть мочи, издал невнятный рев до боли в горле:

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Пятеро солдат рядом поддержали его своим общим воплем. Затем отрывисто застучали мечами по щитам, как охваченный безумием кузнец мог бы бить по куску металла.