О господи, уж не накаркал ли я, ибо в окно вижу, что на майдане вновь зреет грандиозная суматоха. Вон, под грохот гонгов и петард идут вояки. Древками пик солдаты отгоняют людей, расчищая пространство в центре площади, где высится американский флаг. Собирается толпа, появляются еще солдаты, их целое войско, и мандарин в паланкине. Невероятно! Приносят нечто вроде деревянного креста, который я видел на месте казней…

Сердце мое стучит уже в горле… больше не могу писать…

Нил вышел из датской фактории, куда доставил письмо, и его внимание привлек необычный шум: слаженный топот сапог, сопровождаемый барабанным боем, звоном гонгов и взрывами петард.

Навалившись на изгородь загона для скота, Нил ждал, что произойдет. Через минуту со стороны Старой Китайской улицы появился строй солдат и, вздымая пыль, промаршировал к высокому шесту с американским флагом, развевавшимся напротив шведской фактории, где была резиденция консула Соединенных Штатов.

Между датской факторией, находившейся в дальнем конце анклава, и шведской, устроившейся в его середине, расположились еще шесть факторий: испанская, французская, минква, американская, паошун и имперская. Бой барабанов, звон гонгов и треск петард мгновенно проникли за стены домов, и на улицу тотчас высыпали их обитатели.

Часы на церкви показывали десять утра, деловая суета уже достигла апогея. Пару часов назад ранние паромы из Вампоа доставили моряков, получивших увольнение на берег. По обычаю, ласкары и английские матросы прямиком направились в кабаки Свинского проулка, дабы поскорее напиться. Слух о прибытии войск выманил их на улицу, но было видно, что многие уже изрядно нагрузились: одних здорово качало, другие висли на товарищах.

Сквозь разбухшую толпу Нил протолкался туда, где под растянутым тентом сидел, окруженный свитой, мандарин в церемониальных одеждах. Чуть в стороне, возле флагштока, солдаты сколачивали какое-то странное деревянное сооружение.

Вновь ударили гонги, затрубили морские раковины, и толпа расступилась, пропуская новую группу солдат, которые на двух длинных шестах несли стул, занятый простоволосым человеком в расстегнутой блузе и со связанными за спиной руками. Человек озирался и мотал головой.

Толпа заволновалась, Нил уловил обрывки фраз на восточном диалекте бенгали:

— Харамзадатаке гола-типа майра дибо наки? Мужика удавить собираются, что ли?

— Та нойто ки? Декчис ни, бокачодата кемни кайпа утхтасе… А чего ж еще? Вишь, как хмыря колотит…