— Я птица вольная — с вызовом ответил ему Сергей — Сегодня песенки пою, а завтра фырр и нет меня здесь. А вот вам-то бедным какого?! Служба поди не сахар? То в оцеплении приходится стоять пол дня на жаре, то в патруль на всю ночь отправят чужое добро охранять. И платят видимо жалкие гроши, раз припёрлись в эту дыру бесплатно пожрать?

— А мы тоже скоро фырр… — оторвался от жрачки Уриен — Но зато не с пустыми руками! Так ведь, Секира?

— Заткнись, дурак! — прервал его главарь — Давно уже руки чешутся язык тебе отрезать!

— Чего ты, Джон?! — обиделся здоровяк — Он же свой!

— Вот именно, хлопнув по плечу Уриена — засмеялся Кислый — Лично у меня от друзей секретов нет. Короче! Можно поиметь неплохие денежки. Но нужна ваша помощь.

И Сергей рассказал друзьям про монаха с индульгенциями, и как они вместе могли бы неплохо зарабатывать таким же образом.

— Мне нужна только монашеская ряса и заранее знать, где патрулирует кто-то из наших. Чтобы не было лишних вопросов. А остальное моя забота — закончил излагать Кислый.

— Видел я этого монаха на рынке — подтвердил слова Сергея Уриен — Братом Себастьяном зовут. Он из обители святого Патрика. Кстати, сегодня наша смена дежурит там. Сержант сказал, после обеда.

— Идея неплохая — согласился чернявый — Ряса будет. Но учти, твоя пятая часть от прибыли, а остальное нам с парнями.

Кислицин начал было возмущаться. Мол это форменный грабёж. Но Секира ему быстро объяснил сложившийся расклад.

— Нас вместе с Хароном сейчас восемь рыл — аргументировал своё решение чернявый — Придётся всех брать в долю, чтобы ты мог спокойно торговать в разных местах. А ещё, как не крути, сержанту необходимо отстёгивать, чтобы глаза закрывал на твои делишки. Так что, я тебе ещё много оставил. Ладно. Нам уже пора. Вечером договорим.

И прихватив недопитую бутылку, оба стражника покинули кабак. А Сергей взял у хозяйки несколько листов писчей бумаги, якобы для записи новых песен и приступил к изготовлению собственных индульгенций. Он попытался писать готическим шрифтом, но лишь испортил лист. Решив больше не выпендриваться, Кислый перешёл на простые латинские буквы. Саму же латынь Сергей, не мудрствуя, заменил русским языком. Всё равно никто ничего не поймёт, кроме него самого. А чтобы было совсем прикольно, Кислицин под каждый грех, подбирал и записывал подходящую пословицу или поговорку. Типа — «На воре и шапка горит» или «Работа не волк, в лес не убежит». Точнее, он писал подряд все знакомые ему пословицы, а совпадут они по смыслу или нет — это ведь уже не так важно. Отпечаток пальца пришлось конечно ляпать свой. Так сказать, за отсутствием поблизости Римского Папы.