В окопах навстречу ему бросаются брат, жена, невестка. Антония и Асунсьон расположились вместе с другими женщинами в шалашике-там съестные припасы, вода, чистая ветошь для перевязок, лекарства. «Добро пожаловать!» – обнимает его Онорио. Остановившись на минуту подле брата, Антонио с аппетитом проглатывает приготовленную для вновь прибывших снедь, а потом расставляет своих людей, советует им немного поспать, а сам вместе с Онорио обходит свой участок.

Почему Жоан Апостол поручил его братьям Виланова – ведь они никакие не вояки? Потому, без сомнения, что отсюда дальше всего до Фавелы, и солдаты тут не пойдут: путь до города в три-четыре раза длиннее, чем через Фазенду-Велью, а кроме того, надо перебираться через реку и продираться, расстраивая ряды, через колючие заросли. Псы так воевать не любят: они всегда идут плотными колоннами – и не захочешь, а попадешь.

– Это мы копали, помнишь? – спрашивает Онорио.

– Конечно, помню. До сих пор еще не пригодились.

Да, тогда они с братом руководили землекопами, которые от излучины реки до самого кладбища покрыли поле, где не было ни деревца, ни кустика, окопчиками на двух-трех стрелков. Самые первые были вырыты год назад, сразу после боя в Уауа. Потом появились новые ячейки, а потом, уже совсем недавно, их соединили ходами сообщения, чтобы можно было незаметно для врага менять позицию. Пока все это пропадало втуне: здесь сражений не было.

Над горизонтом разливается зарево восхода– синеватое с желтыми вкраплениями по краям. Запевают петухи. «Не стреляют-значит…»-угадывая его мысли, произносит Онорио. Антонио договаривает за него: «Значит, уже двинулись». Траншеи протянулись на полкилометра по фронту и на сто метров в глубину: через каждые пятнадцать-двадцать шагов – окопчик, где притаились двое-трое жагунсо. Замечает их Антонио, только когда подходит вплотную, чтобы перемолвиться с ними словечком. У многих-изогнутые железные трубки или широкие стволы с высверленными отверстиями, чтобы, не высовываясь из окопа, наблюдать за местностью. Почти все спят или дремлют, свернувшись клубочком, положив рядом, на расстоянии вытянутой руки, свои «манлихеры», маузеры, ружья, рожки с порохом и запасные обоймы. Онорио расставил вдоль берега дозорных; разведчики спустились вниз, дошли по пересохшему руслу до противоположного берега-солдат пока не видно.

Переговариваясь, они возвращаются к шалашику. После стольких часов ожесточенной канонады тишина, нарушаемая только петушиным криком, странна и непривычна. Антонио говорит, что ждал штурма с того часа, как узнал, что на Фавелу подошли свежие части-человек пятьсот самое малое. Как ни наседал на них Меченый, по пятам шедший за ними от самого Калдейрана, сделать ничего не смог: вот разве отбил несколько голов скота. Правда ли, спрашивает Онорио, что псы оставили заслоны в Розарио и в Жуэте? Правда.