И все же римлян теснили, хотя левым когортам удалось создать что-то вроде колеблющейся прерывистой линии, растянутой вдоль обоза, и легат всеми правдами и неправдами старался ее укрепить. Двум правым когортам было приказано любой ценой оттеснить лучников в лес, чтобы лишить их возможности осыпать римлян стрелами. Уставшие бойцы отступали, их заменяли другие, а в мешанине повозок и громко ревущих животных трибуны спешно формировали последний резерв.

Веспасиан понимал, что при потере трети бойцов и подавляющем численном превосходстве противника исход у сражения может быть лишь один. В конце концов бритты сломят даже самую стойкую оборону. На какой-то момент он даже задумался, не отдать ли приказ своим людям рассеяться и удариться в бегство, но тут же выбросил из головы эту мысль. Основную массу бегущих неминуемо истребят, а на остальных откроют охоту. Нет, уж лучше стоять до последнего и погибнуть с честью и славой, забрав с собой множество вражеских жизней. Тогда, по крайней мере, будет спасена репутация легиона, а значит, и репутация Веспасиана, и его имя не поставят в один ряд с именем злосчастного Вара, много лет назад обрекшего свои три легиона на сходную участь в темных глубинах германских лесов.

Он кивнул трубачу. Тот мгновенно дал сигнал к отступлению, и шеренга легионеров отхлынула к гуще подвод и возков. Враг, ошеломленный этим маневром, замер, а римляне, повинуясь очередному сигналу трубы, приготовили копья.

— Бросай! — резко выкрикнул Веспасиан.

Восемьсот метательных копий взлетели в воздух и, сея смерть, обрушились на толпу полуголых, прихотливо раскрашенных дикарей. Судя по неистовым воплям, все они нашли цель, и римляне обменялись злорадными взглядами. Второй бросок оказался не менее смертоносным, чем первый, но на этом запас метательных копий иссяк. Легионеры выхватили мечи, дожидаясь, когда противник оправится и снова ринется в бой. Все понимали, что дело теперь подошло к последней, решительной рукопашной, и готовились дорого продать свою жизнь.

Спешившись, Веспасиан расстегнул пряжку плаща, и тот, соскользнув с него, упал бесформенной грудой на землю. Дежурный ординарец протянул ему щит, и легат, просунув под ремень левую руку, крепко стиснул металлическую скобу. Правой рукой он обнажил короткий клинок и, выпрямившись, протиснулся сквозь солдатскую массу, чтобы занять место в центре первой шеренги. Флавии не придется стыдиться за мужа. Он падет так, как повелевает ему воспитание и верность долгу. Лицом к врагу и с мечом в руке.

ГЛАВА 39

ГЛАВА 39