— Макрон, ну, пожалуйста!
Празутаг, заслышавший за спиной какую-то возню, замер, перестал трясти Нессу, потом бросил взгляд через плечо и, развернув свой массивный корпус навстречу центуриону, разразился яростным монологом. Макрон ничего в этой варварской тарабарщине не понимал, но зато хорошо понимал, что для схватки с таким громилой лучше чем-нибудь вооружиться. Римлянин огляделся по сторонам, ища предмет, который помог бы ему в какой-то степени уравнять шансы, но в тот самый миг, когда он подхватывал с пола чью-то дубинку, его сшибли с ног, огрев по затылку разлетевшимся вдребезги глиняным кувшином. Причем удар нанес вовсе не бритт, а вконец разозлившаяся Боадика. Ошеломленный и растерянный, Макрон с трудом приподнялся на четвереньки.
— Не вставай! — прошипела Боадика. — Не высовывайся и помалкивай, пока хуже не стало!
С этими словами она сама, гневно пофыркивая и сверкая глазами, бросилась к разъяренному великану. Тот все еще что-то орал, размахивая огромными ручищами, но девушка, привстав на цыпочки, с ходу осыпала его градом хлестких увесистых оплеух и не останавливалась до тех пор, пока он не притих.
— Нет, Боадика! — запротестовал Празутаг. — Нет!
Девушка снова ударила его и, вскинув стиснутый кулачок, замерла, словно веля гиганту заткнуться. Ее глаза выжидательно полыхали, но великан, крепко сжав зубы, не издал больше ни звука. Завсегдатаи кабачка, забыв о выпивке, молча ждали, чем разрешится конфликт между могучим гороподобным воителем и худощавой бесстрашной икенкой. Наконец Боадика опустила руку. Празутаг кивнул и тихонько заговорил с ней, робкими, едва заметными кивками указывая на дверь. Боадика подозвала Нессу, и обе девушки вышли на улицу. Празутаг сердитым взглядом обвел зрителей, проверяя, нет ли среди них любителей посмеяться, потом пнул распростертое тело Катона и поспешил прочь из кабака, видимо сообразив, что его подопечные опять могут скрыться.
Лишь после того, как стало ясно, что гигант уже не вернется, и разговоры за столиками возобновились, пожилой галл кивнул вышибале. Тот направился к двери, закрыл ее, а потом словно бы невзначай подошел к Макрону.
— Ты в порядке, приятель?
— Бывало получше. — Макрон потер голову и поморщился. — Вот дерьмо! Больно.
— Неудивительно. Женщина у тебя еще та.
— О, это да!
— Можешь считать, она спасла твою шкуру. И того парня тоже.
— Катон!
Макрон повернулся к оптиону, который, приподнявшись на локте, тряс головой.
— Ты как, жив?
— Не уверен, командир. Такое впечатление, будто на меня обрушился дом.
— Ты недалек от истины! — хохотнул вышибала. — У этого Празутага рука тяжеленная.