— Думаю, при необходимости — да. Я бы сказал, хуже ему от этого уже не станет.

— Отлично! — Катон хлопнул лекаря по плечу. — Тогда доставь его сюда. Сейчас же доставь.

— Ну, я не знаю, насколько это возможно… — растерянно покачал головой лекарь.

— Прекрасно, сейчас я помогу тебе это взвесить.

Катон извлек из ножен меч и приставил его к подбородку гарнизонного медика.

— Приказываю тебе доставить его сюда. Немедленно. Этого хватит?

— Э-э… да, командир.

— Тогда давай!

Лекарь вприпрыжку понесся за своим пациентом, а Макрон рассмеялся.

— Вот уж да, так да. Ты наконец показал себя настоящим центурионом. Поставил на место мелкого знахаря!

Катон, не слушая, смотрел на улицу за пределами частокола. Тинкоммий стоял там в окружении своих людей и что-то горячо говорил им, подкрепляя свои слова энергичными жестами. Однако воинов, похоже, его речь не убеждала: они возражали ему в столь же возбужденной манере. Поставленный на колени Фигул слушал весь этот спор молча, боясь шевельнуться и привлечь к себе внимание. Прямо над ним возвышался, ожидая принятия решения, малый с увесистой дубинкой.

— Если нам повезет, — пробормотал Макрон, — эти ребята передерутся.

— Сомневаюсь, — ответил Катон, знавший Тинкоммия и хорошо понимавший, что этот себялюбивый хитрец более чем способен поставить с ног на голову все, что угодно.

Однажды его уже недооценили, и нельзя было допустить, чтобы все это повторялось опять и опять. Катон оглянулся.

— Где хренов лекарь?

Ожидание затянулось, а Тинкоммий не терял времени зря. Большинство воинов уже повесило головы, молча внимая его пылкой риторике.

— Несут наконец, — сказал Макрон, и Катон, повернувшись, увидел шедшего через двор лекаря, за которым стражи тащили носилки.

Рядом с носилками вышагивал Кадминий, с тревогой поглядывавший на бледное лицо лежавшего на мягких подушках старца.

— Скорее! — поторопил Катон. — Сюда! Наверх! Как можно скорее!

Маленький отряд ускорил шаг, стараясь, однако, не растрясти государя. Потом могучие телохранители осторожно передали ручки носилок товарищам наверху, и Верику бережно подняли на надвратную смотровую площадку. Катон посмотрел туда, где шел спор между Тинкоммием и его соплеменниками. Было видно, что принц решил действовать. Он, расталкивая атребатов, обнажил меч с явным намерением прикончить Фигула.