Другому приближенному он сказал:

– Собери рабочих, инструменты и материалы, вообще все необходимое и сооруди для меня на озере Хеммис остров, который бы плавал по озеру, гонимый ветрами, неся на себе храм, дворец и сад со всеми видами деревьев и виноградников. Сооруди этот остров, и пусть он будет полностью оснащен всем необходимым к тому времени, когда луна начнет убывать.

Затем, зайдя в покои царицы, он сказал:

– Возвеселись, о царица. Я знаю все и уже послал за Барбеком.

Ненехофра поцеловала его руки.

– Ты будешь принадлежать ему, а он тебе, и никто в течение целого года не помешает вашей любви.

Она поцеловала его ноги, но он поднял ее и поцеловал в ответ. И розы опять расцвели на ее щеках, губы окрасились алым, и смех вернулся в сердце царицы.

Целый год прожили царица и садовник Барбек на острове Хеммис, который стал одним из чудес света. Не существовало более прекрасного храма любви во всем мире. Целый год царица и садовник не видели никого больше и существовали только друг для друга. Когда же год этот закончился, царица вернулась во дворец в Мемфисе.

– Так кто же теперь любит тебя больше? – спросил царь.

Царица поцеловала его в щеку и сказала:

– Прими меня обратно, о царь, ибо я излечилась от любви.

Оратес рассмеялся, словно юноша, несмотря на свои сто четырнадцать лет.

– Похоже, Менофа был прав, сказав мне, что лекарством от любви служит только любовь.

Внезапно лицо царя помрачнело, и взор его стал страшен.

– Но я так не считаю, – произнес он.

Царица испуганно вздрогнула.

– Ты виновна! – продолжал царь. – Ты нанесла оскорбление человеку Оратесу, которое он тебе простил, но за твое оскорбление царя Оратеса ты должна быть наказана.

Царица вскочила на ноги.

– Успокойся! – воскликнул царь. – Ибо ты уже мертва.

Он хлопнул в ладони, и в царские покои вошла ужасная процессия – процессия парасхитов, бальзамировщиков умерших, каждый из которых нес в руках инструменты или материалы для своего ремесла.