Они поспешно развязали несложные узлы, удерживавшие длинное весло на месте, а затем, перевалив через борт, уперли лопасть его в борт горящего судна.

Крепко ухватившись за рукоять и твердо став на ноги, Катон скомандовал:

— Вот и хорошо, навались!

И все трое надавили изо всей силы на длинное весло. Постепенно, очень не сразу, Катон ощутил, что корабль трогается с места; сделав шаг вперед, он крикнул:

— Он движется! Еще навались!

Вокруг них на палубу сыпался тлеющий и горящий сор, однако что-то поделать с этим было невозможно, пока горящий корабль не отошел на безопасное расстояние. Трое римлян давили веслом в его борт, тяжело дыша, напрягая мышцы, и без того утомленные ночными трудами. Катон посмотрел вверх и увидел, что разрыв между кораблями расширился до десяти футов. И все это время сопротивление постепенно уменьшалось, по мере того как все трое приближались к борту судна. Продвигая весло вдоль борта, они сумели-таки оттолкнуть горящий корабль; убрав весло на борт, уронили тяжелое древко на палубу. Волны уже подхватили пылающее судно, унося его к берегу и от причаленных рядом кораблей. Удовлетворенно кивнув, Катон повернулся, осматривая палубу. На носу, на ее досках оказалось много тлеющего сора, однако в трюм, куда мятежники наносили горючих материалов, чтобы поджечь корабль, по счастью, не попала ни одна искра.

— Гасите огни! — приказал Катон, выхватывая кусок парусины из ящика перед главной мачтой.

Там же находилось и ведерко с водой для экипажа, куда он поспешно окунул парусину, прежде чем броситься к обгорелому до черноты канату, над которым кое-где поднимались язычки пламени. Погасив их, Катон двинулся дальше, остальные последовали его примеру. Скоро последний из малых очагов пожара оказался погашенным, и все трое, тяжело дыша, проводили глазами удалявшийся пылающий корабль. Схватившись за ванты,[55] Катон вскочил на бортовой поручень. С этого наблюдательного пункта он мог видеть, что Аттикус и его люди также освободили подожженные корабли и теперь отталкивали их подальше. Впрочем, опаляющий жар ощущался даже на расстоянии, и трудно было отвести взор от ослепительного пламени, превратившее море в сплошное отражение рассыпающихся искр.

Посмотрев назад, на берег, Катон увидел легионеров, продвигавшихся мимо горящего на берегу корабля. Он с облегчением заметил, что они уже заняли все охваченное палисадом пространство. При свете лагерных костров были видны тысячи разбегавшихся в разные стороны фигур. Итак, как он и надеялся, вылазка увенчалось успехом. Захваченные врасплох мятежники обратились в бегство, надеясь спасти собственные шкуры. При этом погибли четыре корабля хлебного флота, однако то была приемлемая цена риска, учитывая, что можно было потерять весь флот.