— Ну, голубчик мой Фрике, теперь я могу сказать вам с уверенностью, что мы плывем в Парану! Вы ведь поняли, что с нами сейчас случилось?

— Гм, мне кажется, что да.

— Это очень просто! Та стена, которая двигалась перед нами, перерезала вкось воды Уругвая, и мы очутились сразу в Энтре-Риос, где мы теперь находимся, вероятно, в восьмидесяти километрах от города Мерседес, начального пункта железнодорожной линии, идущей на Буэнос-Айрес… Так поплывем в Мерседес… Вероятно, расположенные в низинах Salinas теперь затоплены водой… Скоро здесь повсюду будет на полтора метра воды. Видите, нас несет течением! Воспользуемся им. Из Мерседеса нам легко будет добраться до Параны, там останется всего семьдесят с чем-то километров… Ну, что вы скажете на это?

— Скажу, месье Буало, что все идет как нельзя лучше и что на этот раз, по крайней мере, неудачи перестали меня преследовать!

И действительно, на этот раз они беспрепятственно плыли на своем островке до последней инстанции, а затем частью пешком, частью верхом, частью в лодке достигли берегов Параны.

Путешествие их продолжалось более трех суток, и оба француза были совершенно измучены, истощены и промокли до костей. Буало пришлось расстаться со своим ружьем, своим несравненным «гринером», которое он променял на пару добрых коней в Мерседесе, а также и с одним из своих револьверов, который он также обменял на плохонькую лодку.

Но что из того? Они увидели пароход. Свисток возвещал скорое отплытие, и Буало, которого никто и ничто не могло захватить врасплох, имел при себе в своем совершенно непромокаемом бумажнике чековую книжку на пятнадцать тысяч франков.

Таким образом, все устраивалось к лучшему в этом лучшем из миров.

Плавание по реке было скучно и однообразно, но наши путешественники только о том и думали, как бы наверстать потерянное было время, и между обедом и ужином, между ужином и завтраком спали как убитые.

Но вот наконец они попали в Парану. Все русло реки было совершенно загромождено множеством маленьких островков и островочков, которые во время мелководья производили впечатление пестрых и красивых цветников.

Две категории населения избрали себе жилищем эти островки: с одной стороны, отвратительные кайманы пять-шесть метров длиной — соседи самые нежелательные и даже опасные вследствие своей громадной численности и кровожадности, с другой — мака, приятные птички из рода нырков, оперение которых весьма походит на лебяжье, а шкурки идут на дамские муфты и опушки к дамским нарядам.

Наши путешественники недолго пробыли в Паране, городе, расположенном на краю обрывистых береговых скал высотой двести пятьдесят метров, откуда можно увидеть Санта-Фе, лежащий как раз напротив, на расстоянии восемнадцати километров по прямой линии. Буало и Фрике высадились в Санта-Фе на пасо Санта Томо, мысе, вдающемся в море и поросшем карликовым девственным лесом, изобилующим дичью.