— Ты, Педро?.. Ты, которого мой отец спас от presidios (суда)!

— Так умри же и ты, змея! — крикнул освирепевший метис, стреляя прямо в упор в девушку.

Перед ними появлюсь девушка с горевшими от возбуждения глазами.

Перед ними появлюсь девушка с горевшими от возбуждения глазами.

Крик негодования и отвращения вырвался у толпы. Быстрее молнии Кандиотти успел ударить по револьверу в тот момент, когда раздался выстрел, затем саблей плашмя ударил по лицу негодяя.

— Друзья, обезоружьте его!

Четверо дюжих колорадос повалили ошеломленного и окровавленного метиса и вырвали у него нож и револьвер.

— Уходи, негодяй, мы воюем с мужчинами, а не с беззащитными и безоружными женщинами!.. Мерзавец, осмелившийся поднять руку на женщину, не должен позорить своим присутствием ряды доблестных патриотов! — сказал Кандиотти. — Уходи!

Шатаясь как пьяный, окровавленный метис поднялся на ноги и поплелся куда-то в сторону.

— А теперь, дитя мое, — обратился Кандиотти к девушке, — не противься больше воле народа; это было бы безумием. Дорогу, сеньорита! Колорадосы Санта-Фе требуют выдачи губернатора Ириондо!

— Нет! Вы не найдете моего отца! Нет, сеньор Кандиотти… я этого не хочу! Вы не можете требовать этого от меня! Пощадите! Заклинаю вас именем вашей матери!

При этих словах молодой человек вложил свою саблю в ножны и почтительно обнажил голову, затем осторожно отстранил девушку, у которой ноги подкашивались, и, оставшись возле нее, пропустил мимо себя своих сообщников.

Вся эта сцена продолжалась около десяти минут, и, когда взбунтовавшиеся вошли без шума и криков в стройном порядке в жилище губернатора, которое обыскали до последних углов, Ириондо уже в нем не было. Он мог теперь бежать через сад вместе с капитаном Барриасом в коллегию иезуитов и найти себе там убежище в то время, когда дочь его препиралась с восставшими.

Поиски, произведенные впоследствии в священном жилище отцов иезуитов, не обнаружили в нем присутствия губернатора. А между тем Ириондо просидел сорок восемь часов без пищи под главным алтарем и ожидал в смертельной тревоге, когда наконец успокоятся восставшие. Инсургенты, не найдя его ни в доме, ни у иезуитов, подумали, что он, быть может, укрылся в Кабильдо. В этот момент на площадь выехал конный отряд, прибывший сюда со стороны пасо Санта Томо, и проехал перед тюрьмой.

Другой отряд пеших людей, тех, которых Буало и Фрике встретили тотчас по прибытии, также вступал на площадь, но с противоположной стороны, с той, где находилась casa del gobernador. Все три отряда соединились, и крики «Muere el Traidor!» раздались снова.