План Пьера состоял в том, чтобы, пользуясь темнотой, незаметно подобраться к стенам блокгауза, проделать небольшое отверстие, положить в него петарду с порохом и приладить к ней зажженный фитиль.

Пьер ручался за успех. Андре согласился и только попросил действовать как можно осторожнее.

Все было исполнено вовремя. За час до восхода солнца Пьер с триумфом вернулся из экспедиции, весь перепачкавшийся в грязи, которой был наполнен ров, но сияющий и довольный. Андре и доктор не спали всю ночь, дожидаясь его.

— Готово, господин Андре, — доложил старый боцман, улыбаясь широкой улыбкой. — Через несколько минут вы увидите чудесный фейерверк.

Опытный боцман так удачно распорядился, что взрыв произошел как раз в назначенное время. Минирование было, очевидно, ему так же хорошо знакомо, как и все остальное.

Непривычные к грохоту и вспышкам взрывов даяки дрожали, как маленькие дети. Понадобился весь авторитет Андре, чтобы успокоить их и уверить, что с рассветом блокгауз будет взят.

Желанный миг скоро наступил, и даяки, как только увидели широкий пролом, сейчас же бросились в него, давя малайцев, которые пытались заделать получившуюся брешь.

Ни один человек не спасся. Уничтожение было полное. Андре с ужасом смотрел на разъяренных даяков, но ничего не мог сделать. Остановить убийство было невозможно. Он собирался дать приказ разрушить и поджечь толстую стену блокгауза, как вдруг случилось нечто, заставившее его изменить намерение.

Невдалеке от блокгауза показалась бесчисленная толпа малайцев, вероятно услыхавших выстрелы или получивших сведения от лазутчиков. Они шли прямо на крепость, оглашая утренний воздух диким воем. Итак, осаждавшие превратились в осажденных и едва успели кое-как заделать брешь и приготовиться к обороне.

Ряд метких залпов из магазинных ружей «Веттерли — Витали» несколько охладил пыл малайцев, которые отступили и принялись рыть траншеи.

— Черт возьми! — проворчал доктор. — Да они, кажется, хотят уморить нас голодом?

Старый хирург был прав. Малайцы, как и даяки, не имея оружия для штурма, поняли, что силой блокгауз им не взять, и решили принудить противников сдать позиции с помощью голода.

На беду, припасов в отряде было очень мало. Андре с первого дня осады ограничил до минимума ежедневную порцию пищи, чему все покорились без малейшего ропота. Тщетно пытался он предпринять отчаянные вылазки, — ничего не вышло. Численность врагов с каждым днем возрастала и скоро дошла до двух тысяч.

Бедные даяки от постоянного голода крайне исхудали и ослабели, но мужественно переносили страдания. Европейцы, изнуренные лихорадкой, без страха глядели в лицо смерти. С начала осады прошло двадцать два ужасных дня, и роковой исход был не за горами. Но на двадцать третий день из лагеря осаждающих, держа в руке пику с привязанным к ней белым флагом, вышел человек высокого роста, одетый полумалайцем, полуевропейцем, и направился к блокгаузу.