Жан построил для него хорошенькую хижину из ветвей с занавесью из шкуры кенгуру. Из мебели в хижине была лишь большая, чистая постель из мягких листьев папоротника, но здесь, по крайней мере, не приходилось дышать миазмами.

На досуге Фрике занялся изучением языка дикарей и воспользовался случаем говорить с Кайпуном по-французски.

Последний жадно прислушивался к его речам, повторял некоторые слова, стараясь припомнить их смысл, и делал большие успехи. Недели через три его запас слов значительно пополнился. Но он еще не научился правильно строить фразы. Ему удалось овладеть только существительными, и, желая выразить свою мысль, он путал французские выражения с австралийскими, что выходило очень смешно.

К нему понемногу стала возвращаться память, и Фрике надеялся, что одичавший француз скоро будет в состоянии рассказать свою историю. Парижанин мечтал, как он со временем увезет Жана в Европу и вернет его на прежнее, хотя и скромное место в цивилизованном мире.

Несмотря на постоянную заботу о пище, которую с трудом добывают дикари, Жан и Фрике деятельно разыскивали следы пребывания Андре, доктора, Пьера де Галя и Мажесте. Они то и дело ходили к озеру Тиррелл. Местность, к счастью, была хорошо знакома Жану, и он был незаменим во время этих длинных походов. Фрике дал ему понять, как важны поиски, и одичавший бретонец напрягал чутье дикаря, чтобы отыскать следы друзей парижанина.

Одна вещь чрезвычайно смущала Фрике. Ему очень хотелось знать, за что золотодобытчики хотели повесить Жана, но тот на все его вопросы упорно отмалчивался, не желая или не умея связно ответить.

Между тем Фрике случайно узнал об одном поверье, которому суждено было оказать благотворное влияние на будущее парижанина. Случилось это благодаря очень неприятному обстоятельству, жертвою которого стал один из дикарей племени.

Несчастный, желая поймать вомбата (лазающее животное), влез на вершину эвкалипта и упал оттуда на землю, сломав себе спину.

Так как австралийцы редко умирают своей смертью — чаще это происходит из-за какого-то несчастья, — то они смотрят на смерть, как на нечто противное природе, вызванное чьими-нибудь кознями. И на этот раз дикари заорали во все горло, посылая брань солнцу, луне, эвкалиптам, а главное таинственному колдуну, принявшему образ вомбата, чтобы заманить несчастного дикаря на вершину дерева и убить его.

С ревом и воем, какого не вынесло бы европейское горло, мужчины в знак траура вымазали себе белой краской лицо, грудь, руки и ноги, другими словами, изобразили на себе кости человеческого скелета и занялись подготовкой к торжественным похоронам.