БУМАЖКА С УСЛОВНЫМИ ЗНАКАМИ

Хабара почти ежедневно уходил на Шумак, таскался по реке, но ни разу не попалось ему место, хотя бы отдаленно напоминающее Золотую Чашу. Или врут люди, или слеп Гришка и проглядел сказку, упрятанную под снег и лед! Что б там ни было, а вот — поиски впустую, все лишения ни к чему!

Артельщик, понятно, замечал, что и Дин исчезает из зимовья на весь день. Матерый охотник и следопыт, китаец то и дело возвращался домой, не задымив винтовки: тоже, чай, пытается в одиночку напасть на исполинов котел! И Гришка, втайне злобясь на Дина, не мешал ему. Пусть ищет. Коли найдет, Хабара заставит его поделиться. А нет — так… Слишком велика удача — и сто́ит ради нее запродать душу черту.

А Катька? Не станет ли поперек? Только одна она знает от отца, владевшего тайной, некие знаки, по каким можно выйти в ущелье, где в дно исполинова котла бьет бешеный водопад, веками омывающий золотую жилу.

Гришка говорил неправду Андрею, будто равнодушен к Кате. Да и то сказать, — здесь, в тайге, где баба вроде заморской диковины, стал бы он уступать Кириллову другому. На-кось! И все ж уступил. Но сделал так не по слабости, не по небрежению, а из тонкого расчета. Пусть Катька и офицер пребывают в слепоте страсти — оно и лучше: не разглядят Чаши. Понятно, было б вернее, ежели б девка сворковалась с ним, Хабарой: и к удаче стежка короче, и одеяло не заиндевеет. Но Гришка не дитя, видит: девка без памяти от сотника. Начнешь их отрывать друг от друга — и угодишь промеж двух жерновов. Нет, бог с ними, будут еще у Гришки девки, не хуже этой!

Он шел сюда, ставя голову на кон, не ради юбки — всей жизни ради. Так считает: возврат в родные места ему заказан — там его ЧК ждет не дождется, чтоб голову снять. Стало быть, иль подаваться за рубеж, иль уходить в другой край России, покупать чистый документ. И так, и так капитал нужен.

Деньги, — без них никуда. И Хабара, издерганный неудачами, всё же решил: настал срок для разговора с Кирилловой, к какому прочно и загодя готовился.

Незадолго до вечера, отдышавшись после очередного бесплодного поиска, зашел в избу и увидел: Катя одна стряпает еду.

Хабара присел рядом, свернул папиросу и молча стал наблюдать за ловкими руками женщины.

Кириллова, заметив его пристальный взгляд, непривычно смутилась.

— Чё это ты на меня взморщился?

— Ничё, — усмехнулся Хабара. — Да вот, вишь, весна — и охота мне пошататься вблизи, потолковать чуток.

Он прогнал улыбку с губ, подышал табаком.

— Однако ведь не пойдешь. Сотник осердится.

Гришка верно рассчитал удар. Кириллова нахмурилась, проворчала, не бросая стряпни: