Большая черная птица сидела в развилке, не шевелясь.

Россохатский, взмокший от волнения и разом затопившей его ярости, далеко отшвырнул ружье — к чему оно без патронов! — и схватился за голову. Тут же, почти не отдавая себе отчета в том, что делает, сгреб подвернувшийся под руку камень, размахнулся и бросил в птицу.

Удар пришелся мошнику в грудь, и он, как чучело, набитое сеном, рухнул вниз.

В то же мгновение Россохатский прыгнул к глухарю, схватил его обеими руками и сильно прижал к груди.

Тут только понял, что заряд угодил птице в голову, и она, умерев мгновенно, просто застряла в ветвях.

Андрей, еще не уняв дрожи во всем теле, кинулся к реке.

Увидев крутые берега Китоя, не сдержался и закричал какую-то несуразицу, похожую на долгое «а-а-а» или «ы-ы-ы».

Потом уже, обжигаясь петушиным супом и обгладывая косточки, с усмешкой вспомнил свой победный крик и подумал, что, наверно, так же возвещали об удачной охоте пращуры незапамятных времен.

Как немного надо иногда человеку, чтобы ощутить себя счастливым и полным сил! Наевшись досыта и оставив мясо в запас, путники почувствовали: вполне здоровы, и мир вокруг вовсе не суров и не безнадежен.

Утром весело переглянулись и зашагали по тропе, бежавшей вдоль Китоя.

…Когда до устья Федюшкиной речки, по расчетам Кати, оставалось не больше пяти верст, они наткнулись на зимовье. Сначала даже немного оробели, но потом сообразили: изба пуста. Ни звука, ни дыма, ни лая собаки.

Дом стоял неподалеку от воды. В сенцах, на полке, нашли немного вяленой рыбы, соль в жестяной баночке, мешочек с сухарями, коробку спичек. Нет, им положительно везло, не дай бог сглазить удачу!

Поужинав остатками глухаря, легли спать, а на зорьке вышли из зимника. В полдень увидели устье маленькой, но злой, как кабан, Федюшкиной речки.

Свернули в ущелье, по которому, свиваясь в жгуты и дергаясь на камнях, бесновалась коренная река. И почти сразу же начались неприятности.

До самого заката пришлось топтаться на месте: поиски прохода через ущелье ничего не дали. Щеки и утесы стиснули воду, и невозможно было спуститься к ней. Андрей взглянул сверху на Федюшкину речку — ее долина едва достигала пяти саженей — и устало покачал головой. Насколько хватало глаз, река кипела шиверами, бесновалась на завалах и порогах. Ни у воды, ни по воде не было пути.

— Экие отбойные места… — вздохнула Катя. — Придется хребет ломать. Однако поздно теперь, подождем света.

Подъем начали на заре.

Еле приметная тропка змеилась между болотцами, то и дело подползала к источникам, которых тут было великое множество. На заболоченных участках встречались следы волков и рысей, и Катя велела Андрею снять карабин с плеча.