— Правда, командир?

Судя по всему, время близилось к полуночи. Катон решил, что пора выполнять его план. Спустившись с башни, он подошел к воинам, молча ожидавшим его в темноте позади ворот. Позади них возвышалась изогнутая внутренняя стена, которую возводили гвардейцы полукругом позади ворот. Стандартная контрмера, когда ожидается подкоп под ворота. Если у врагов получится обрушить башню с воротами, то они, перебравшись через развалины, натолкнутся на новую стену. Когда она будет готова, то поможет сдерживать их еще какое-то время, как надеялся Катон. Конечно, она не будет такой же прочной, как основная. Времени не хватало, а запас отесанного камня уже был потрачен на вторую стену. Пришлось использовать обычные камни и булыжник, валяющиеся у основания утеса в лагере. Спустить их оттуда уже было трудной задачей, поэтому стена за воротами пока что представляла собой скорее бруствер. Если не удастся сорвать вражеские планы по рытью подкопа, то внутренняя стена сдержит наступление совсем ненадолго.

Макрон стоял в паре шагов впереди гвардейцев, держащих в руках инструменты. На нем не было доспеха, только туника, калиги и пояс с мечом. Лицо и руки с ногами он вымазал смесью пепла и жира, так, чтобы они не были видны в темноте.

— Центурион Макрон, — прошептал Катон. — Если бы я не знал, что ты здесь, то ни за что бы тебя не увидел.

— В том и смысл, командир, — ответил Макрон, ухмыльнувшись, и белые зубы едва блеснули на черном овале его лица.

— Ты и твои воины готовы?

Макрон кивнул в сторону группы из двадцати человек, слегка в стороне от остальных. На них тоже были только туники и пояса с мечами.

— Они готовы, командир.

— Центурион Секунд?

— Командир?

Из темноты вышел еще один силуэт и отдал честь.

— Ты хорошо понял, что следует делать после того, как дадут сигнал?

— Да, командир.

Катон разглядел рядом с центурионом еще одного человека. Приглядевшись, понял, что это трибун Крист.

— Что это значит, трибун?

— Я подумал, что хочу вызваться добровольцем, командир. Теперь, когда мне не требуется вести учет запасов.

Катон не смог сдержать улыбки, уловив в его голосе обиду.

— Не стоит недооценивать важность этого дела, трибун. Но, смею сказать, теперь я действительно могу освободить тебя от этой обязанности.

— Есть, командир.

— Будешь сражаться со второй центурией, пока не окончится осада. Просто исполняй свой долг и приказы центуриона Секунда.