490…

530…

Снова скрип металла.

560…

590…

Где-то наверху забегали, засуетились матросы. Скорее всего, появилась первая течь.

— Может, им нужна помощь? — спросил я.

— Вряд ли мы можем им чем-нибудь помочь, — ответил мне лорд. — Мы только будем мешать. К тому же в таких ситуациях на судах существует своё правило: каждый отвечает за свой отсек. Если один из них окажется затопленным, то ничего страшного не произойдёт — судно всё равно не потеряет способность к передвижению. А вот если все кинутся спасать один отсек и откроют ненароком люк, ведущий в затапливаемый отсек, а вода вдруг хлынет со всей силой, то такая команда погубит кроме отсека и всё оставшееся судно.

Внезапно мы услышали лёгкое потрескивание, словно кто-то снаружи огромной кувалдой долбил с разных сторон по нашей подлодке. Мы оглянулись: глубина уже практически составляла 690 футов.

«Осталось немного, — подумал я. — Ещё совсем чуть-чуть.»

На несколько секунд беготня сверху прекратилась. Наверное, течь удалось устранить.

Глубиномер показал отметку в 710 футов.

Потрескивание корпуса уже стало куда сильнее.

Отметка 760 футов.

Огромной мощи давление с невероятной силой сжало борта судна. Если сейчас кто-нибудь снаружи замерил бы габариты нашей субмарины, то, скорее всего, обнаружилось бы, что ширина с высотой сократились примерно на полтора фута.

780 футов.

Наверху что-то вновь лопнуло: послышался лязг чего-то тяжёлого, сильно ударившегося металлом о металл. Затем мы услышали звуки, очень напоминавшие какие-то выстрелы.

Мы вновь переглянулись.

— Быстро, на пол! — скомандовал лорд, видимо, учуяв что-то неладное.

Не понимая для чего это нужно, мы попадали на пол. И очень вовремя: из стены, напротив от двери, отделяющей каюту от враждебного океана, со свистом вылетели кто куда соединительные болты от корпуса, с грохотом врезаясь и отскакивая от стенок и предметов, в которые они попадали. По судну послышались чьи-то единичные вскрики. Судя по всему, кого-то то эти болты всё-таки задели.