— Боже мой, мы что, тонем? — спросил Саммерли.

Я посмотрел на глубиномер: стрелка медленно, но неуклонно направлялась против часовой стрелки, проходя отметку в 720 футов.

— Мы… мы всплываем! — не совсем веря себе и, продолжая не отрываясь наблюдать за прибором, произнёс я.

Кажется, все остальные также устремили свои взгляды на настенный прибор с медленно движущейся против часовой стрелки стрелочкой, потому что вскоре послышались их восторженные реплики:

— Действительно всплываем!

— Неужели всё позади?

— Наконец-то!

Стрелка на приборе ускорила своё движение, и десятки футов стали быстро пробегать один за другим, всё ближе и ближе приближаясь к отметке «0».

Буквально несколько минут спустя нас немного подкинуло вверх и тут же опустило на пол. Видимо судно вынырнуло на поверхность, притом с такой скоростью, что даже если бы наверху находилась хоть какая-нибудь ледяная корка, то мы легко бы её протаранили.

— Мы всплыли, — произнёс я, поднимаясь на ноги, так как всё это время не переставая только и следил за стрелочкой на приборе.

— Тогда, вперёд, на волю! — воскликнул Челенджер, и мы, дружно распахивая встречающиеся на пути люки и двери, как можно быстрее устремились наверх, совершенно не обращая внимания на стекающую сверху и образовывающую на полу огромные лужи воду.

Капитан со старпомом уже находились наверху.

Мы вышли на капитанский мостик и шагнули по мокрому металлу, служившему крышей для надстройки. Первое, что мы увидели, были огромные ледяные горы раскинувшейся позади нас Антарктиды, омываемой пока что непривычно тёмно-синим морем. Где-то в стороне на безоблачном, отливающем синевой, небе ясно выделялось яркое жёлтое блюдце давно позабытого солнца, заставившего нас прищуриться, как только мы поднялись наверх.

«Странно, ведь сейчас полдень, а солнце не поднялось и на половину обычной высоты», — подумал я и тут же вспомнил, что нахожусь практически на Южном полюсе, где солнце никогда не поднимается до зенита даже в самый разгар лета.

Несколько минут мы жадно всматривались в пейзаж подзабытой природы, не скрытый низко нависавшим Ураном, а потому казавшейся поистине настоящей. Правда, долго находиться на поверхности мы не смогли. Вскоре, спустя непродолжительные моменты эйфории от достигнутой цели и восхищения от увиденного, мы, не привыкшие к низкой температуре, почувствовали сначала лёгкое, а затем всё более ощутимое ледяное прикосновение морозного антарктического воздуха по нашим, весьма скудно прикрытым телам. По легким резанул ледяной воздух, от которого мы несколько закашлялись.