Прежде чем рассеялся дым и на лугу стали слышны стоны и первые крики о помощи, раздалась громкая команда: Застава, открыть огонь! после которой по опешившим немцам дружно ударил станковый пулемёт Адарченко и ручной пулемёт Грачина.

Убийственный огонь пулемётов поддерживает дружный залп из винтовок. Коля Адарченко, расстреливая в упор эту ничего не ожидавшую толпу, во время короткой остановки успел прокричать своему второму номеру, поддерживающему холщёвую ленту с патронами и следящему, чтобы при стрельбе не было задержек: Жора, считай убитых! Сейчас я им ещё врежу! затем сержант, ведя огонь короткими очередями, с азартом охотника продолжил расстреливать лежащих на земле и ещё не успевших опомниться штурмовиков, а его друг вёл счёт убитым. Семён Грачин бил по немцам из своего "дегтярёва", каждой очередью укладывая на землю пытающихся спастись от губительного огня солдат.

Сквозь грохот выстрелов слышу, как Гринченко громко приказывает: Гранатами, огонь! после которой спустя считанные секунды раздаются взрывы наших "эргедешек", осколки от которых, разлетаясь по сторонам, изрядно посекли мечущихся штурмовиков, чем дополнили разгром толпы...

Лично мне, из своей ячейки, расположенной на правом краю окопа удалось свалить солдата, несущего пулемёт, и одного из его помошников с тубусом, в котором хранят запасной ствол к пулемёту...

У этой потерявшей страх орды не было никаких шансов уцелеть от нашего огня. Немецкую роту мы здорово приземлили на этом лугу за деревней - на траве лежат тела убитых и раненых. Такого приёма они явно не ожидали и теперь, судя по громким гортанным командам, перекрикивающим стоны и вопли раненых, пытаются прийти в себя. Уцелевшие укрылись в небольшом овражке посредине луга. Наши бойцы времени зря не теряют и своими одиночными выстрелами пытаются успокоить солдат, проявляющих любое шевеление. "Дегтярёв" Грачина стреляет короткими очередями, подкидывая и переворачивая своими тяжёлыми свинцовыми жалами, ещё не успевшую остыть плоть, лежащих на земле тел. Стальные шлемы, ранцы с верхом из воловьей кожи, кругляши противогазных контейнеров и оружие лежат рядом с их мёртвыми владельцами.

Мы слышим, как пули бьют по металлическим частям оружья и солдатской амуниции, издавая специфические чпокающие звуки.

Лужайка очень хорошо просматривается и даже без бинокля видны лица, вернее их застывшие каменеющие маски, лёгкий ветерок лениво шевелит растрёпанные волосы убитых врагов. Я сквозь прорезь прицельной планки внимательно рассматриваю первых убитых нами германских солдат...