А ты, думаешь, что Армия до вечера к нам не подойдёт? не даёт мне договорить сержант.

Пока всё складывается так, что нет, произношу в ответ. Если бы смогли, то наши полковые гаубицы, этим, теперь уже я, пинаю ногой труп штурмовика, и тем, что из-за Буга... Одним словом, всем... уже заткнули бы ебальники... потом поясняю: Я ведь точно знаю, сколько нужно затратить времени на полноценное развёртывание гаубичного атрполка... В 09-00 утра был крайний срок! Значит, что-то пошло не так...

Очень похоже на правду сомневается парень.

Сам слышишь, что с нашей стороны орудия не гремят. Я, зря, что ли, целую неделю лазил по окрестностям и выбирал позиции для артполка? поясняю: Правее, оборонялись наши, из стрелкового батальона, те, что с мая строили укрепления рядом с деревней и далее. Сейчас уже тихо - они или все погибли, или отошли.

Так, что прикажешь, оставить всё и отступить? Нет, ты ответь? нервно, с вызовом звучит голос сержанта. Это... это знаешь, чем пахнет? Изменой!!!

Эка тебя занесло! Будет приказ... отвечаю на камень в свой огород, от волнения часто прерываюсь, но продолжаю говорить. Да! Если будет приказ отступать... Мы люди военные - отступим. Нет - значит, будем и дальше вгонять в землю эту нечисть. Сергей, ты соберись и не кипишуй раньше времени!

Пока мы объяснялись, по цепочке передают приказ: Политруку Сороковину, лейтенанту Забожаеву и старшему сержанту Максакову, срочно прибыть к начальнику заставы!

Вижу как старшина заставы Максаков отдаёт свой "дегтярёв" кому-то из бойцов, поправляет форму, сгоняя назад складки, и, пригибаясь, уходит по ходу сообщения в сторону тылового окопа. Сержант Шелков остаётся в окопе за старшего.

Со стороны Больших Матыкал к нам пробился связной, но не тот который был отправлен ранее, а командир отделения с третьей резервной заставы сержант Тумаков. Он был послан с приказом от коменданта участка, но перед самой заставой попал под обстрел, был тяжело ранен несколькими осколками в грудь и теперь, булькая воздухом в лёгких, задыхался и говорил с трудом. Перед тем как умереть, этот сержант успел сообщить, что начальник радиостанции комендатуры лично принял приказ из штаба Округа, из которого следует, что личному составу пограничных застав необходимо отойти с места дислокации и влиться в состав действующей Красной Армии. Через несколько минут сержант, пуская изо рта розоватую пену, попытался вдохнуть в пробитые лёгкие в немного воздуха, показывая слабеющей рукой себе на грудь, пытался выдавить из себя какие то слова, но захрипел, несколько раз дернулся в конвульсиях и затих навсегда. Младший лейтенант Боголик склонился над умершим и закрыл широко раскрытые глаза парня. Из кармана его рубахи достали пропитанный кровью приказ за подписью капитана Трошина, строчки которого полностью подтверждали слова умершего. Согласно полученного приказа, нам надо было отойти в сторону Лощиц и далее в район Жабинки, чтобы соединиться с другими подразделениями Отряда и затем всем вместе соединиться с частями IV-ой Армии ЗапОВО. Наличие подписи коменданта подтверждает, что это не провокация. Для принятия решения наш командный состав собрался в тыловом окопе северного фаса заставы. Командиры ушли в дальний угол окопа, так что, о чём они спорили и совещались, никто из рядовых пограничников находящихся поблизости не мог слышать. Было принято решение - всех оставшихся в живых разбить на несколько групп, каждая из которых должна скрытно от немцев покинуть свои позиции, забрав раненых, сосредоточиться в тыловом окопе, попытаться пройти через заболоченный участок и двигаться в сторону Лощиц. Боголик прекрасно понимал, что немцы, уже взявшие заставу в полукольцо, просто так никому уйти не дадут, а обязательно кинутся вдогонку. Ежу понятно, что надо кому-то остаться в окопах и прикрыть отход групп и продержаться как можно дольше, давая своим товарищам шанс уйти в тыл. Позднее Максаков рассказал мне, какой разговор происходил в ту минуту...