Покинув Тибет, мы блуждали по востоку, западу и северу, проделав путь в тысячи и тысячи миль; мы останавливались среди племен на китайской территории и в других местах, изучили много языков и претерпели неслыханные лишения. Услышав, например, о святилище, находящемся якобы в девятистах милях от нас, мы тратили два года, чтобы добраться до него, – и в конце концов выяснялось, что никакого святилища и нет.

Время все шло и шло. Но нам ни разу даже не пришло в голову прекратить поиски; перед тем как отправиться в путь, мы поклялись, что либо достигнем своей цели, либо умрем. Десятки раз мы были на волосок от гибели, но каждый раз каким-то непостижимым чудом спасались.

Сейчас мы находились в местах, куда, насколько мне известно, еще не забредали европейцы. В обширном крае, называемом Туркестаном, есть большое озеро Балхаш, берега которого мы посетили. К востоку от него лежит большой горный массив, где высится и Чергинский хребет, куда мы в конце концов добрались.

Здесь-то и начались наши истинные приключения. На одном из отрогов этого ужасного хребта – даже не помеченного на картах – мы едва не погибли от голода. Зима была уже близко, а нам все не попадалось никакой дичи. Последний путник, которого мы встретили за сотни миль оттуда, сказал, что на хребте есть монастырь, где живут ламы необыкновенной святости. Он сказал, что они поселились в диком, необитаемом краю, не подвластном ни одной державе, дабы обрести «святую заслугу», без помех предаваясь благочестивым размышлениям. Мы ему не поверили, но все же отправились искать монастырь, гонимые слепым фатализмом, единственным нашим проводником в бесконечных скитаниях. Так как мы были очень голодны и не могли найти «аргал», чтобы развести костер, мы шли всю ночь при свете луны, подгоняя нашего единственного яка: последний наш слуга умер за год до того.

Як – животное благородное, удивительно выносливое и сильное, но сейчас, как и его хозяева, он еле держался на ногах, при том что нес не такую уж тяжелую поклажу: около ста пятидесяти патронов, остатки амуниции, купленной нами два года назад у караванщиков, небольшой запас серебряных и золотых монет, мешочек чаю, меховые одеяла и кожухи. Мы тащились все вперед и вперед по снежному плато, оставляя высокие горы по правую руку, как вдруг як глубоко вздохнул и остановился. Пришлось остановиться и нам; мы закутались в меховые одеяла, сели на снег и стали ждать утра.

– Придется его прикончить и съесть сырое мясо, – сказал я, похлопывая бедного яка, терпеливо лежавшего подле нас.