– Откройте, откройте, святые ламы. Окажите гостеприимство странникам.

Изнутри послышалось шарканье ног, заскрипели петли, и дверь отворилась; наружу выглянул дряхлый старик в рваной желтой рясе.

– Кто вы такие? Кто? – вопрошал он, щуря глаза под роговыми очками. – Почему тревожите наше уединение, уединение святых лам из Горного монастыря?

– О святой человек, мы странники, которые пресытились уединением, – отвечал я ему на местном наречии, хорошо мне знакомом, – голодные странники, взывающие к вашему гостеприимству; канон запрещает вам отказывать в подобной просьбе.

Он долго таращил на нас глаза из-под роговых очков, не в силах понять по нашим лицам, кто мы, затем перевел взгляд на наши одежды, такие же драные и почти такого же покроя, как и его собственные. То были типичные одежды тибетских монахов, включая стеганые юбки и накидки, похожие на арабские бурнусы. Нам пришлось их надеть за отсутствием каких-либо других. К тому же они защищали нас от сурового климата и ограждали бы от праздного любопытства, окажись рядом хоть кто-нибудь, кто мог бы его проявить.

– Вы ламы? – с сомнением спросил он. – Если да, то из какого монастыря?

– Да, ламы, – ответил я, – из монастыря, называемого Миром, где приходится соблюдать долгие посты.

Мои слова, видимо, позабавили его, он хихикнул, но тут же, покачав головой, сказал:

– Устав запрещает принимать странников, если они другой веры, а я вижу, вы иноверцы.

– Но, святой кубилган. – (Так титулуют настоятелей.) – Учение еще более строго запрещает отказывать голодным путникам в еде. – И я процитировал хорошо известное речение Будды, подходящее как раз к этому случаю.

– Я вижу, вы изучали священные книги. – На его сморщенном желтом личике выразилось изумление. – А таким мы обязаны оказывать гостеприимство. Заходите же, братья из монастыря, называемого Миром… Но погодите, ваш як тоже нуждается в нашем гостеприимстве. – Он повернулся и ударил в гонг или колокол, висящий за дверью.

Появился второй монах с еще более морщинистым лицом, по всем признакам еще более дряхлый, и, раскрыв рот, уставился на нас.

– Брат, – сказал настоятель, – закрой свой большой рот: не ровен час, в него залетит злой дух; уведи этого бедного яка, покорми его вместе с нашей скотиной.

Мы расстегнули ремни и сняли наши пожитки со спины яка, и старик с пышным титулом «Хранитель стад» увел его прочь.

Уходил як неохотно, упираясь: наш верный друг явно не хотел расставаться с нами и не доверял своему новому сопровождающему; после того как животное увели, настоятель Куен – так его звали – пригласил нас в келью, которая служила и трапезной, здесь мы нашли остальных монахов, всего их было около двенадцати – они грелись вокруг пылающего очага, дым от которого мы и видели, а один тем временем готовил завтрак.