А Тристан де Шан-д’Ивер поведал сыну печальную историю своего двадцатилетнего заточения, и его скорбные воспоминания вызвлаи горькие слезы не только у Рауля, но и у старика Варроза.

Потом наконец предводитель горских повстанцев сообщил во всех подробностях о событиях давешней ужасной ночи, когда он проник в Замок Орла. Лакюзон открыл, почему Антид де Монтегю постыдно предал их, что совершил, а также какая награда ждала коварного изменника в уплату за его предательство. Затем Лакюзон заговорил об Эглантине и призраке Игольной башни. Он поведал Тристану тайну рождения девушки и таинственные события ночи на 17 января 1620 года. Говорил он и о Пьере Просте… о Черной Маске… о медальоне… и о кровавом следе руки – и лишний раз убедился, вместе со своими слушателями, что врача обездоленных и в самом деле возили в Замок Орла и что Эглантина действительно была дочерью Бланш де Миребэль, над которой надругался Антид де Монтегю.

– Не все ли равно, – вскричал старый барон, когда Жан-Клод закончил свой рассказ, – не все ли равно, что дорогая, несчастная малютка появилась на свет из-за гнусного, постыдного злодеяния? Рауль любит Эглантину как невесту. А я люблю – как родную дочь. Так пусть же она остается для нас дочерью врача обездоленных и двоюродной сестрой капитана Лакюзона! Рауль с радостью и гордостью даст Эглантине имя де Шан-д’Иверов, а я с радостью и гордостью назовусь ее отцом!

– Но сейчас она узница! – вскричал Рауль. – И я не смогу жить спокойно до тех пор, пока она снова не будет с нами.

– Она будет на свободе нынче же вечером, – ответил капитан, – потому что через несколько часов мы выдвигаемся на приступ Замка Орла. К тому же, повторяю, Эглантине теперь ничто не угрожает. Она сейчас вместе с матерью в Игольной башне, а Антид де Монтегю, думая, что ей удалось бежать из замка, вряд ли попытается захватить ее еще раз.

– Я верю вам, капитан, – сказал молодой человек, – вы меня успокоили. Однако я заклинаю вас не затягивать со штурмом и прошу вас как об особом одолжении позволить мне сражаться в первых рядах.

Варроз с улыбкой взглянул на Тристана.

– Вот видишь, барон, – вслед за тем заметил он, – от доброго древа добрый и плод!.. Ах, ну конечно, Рауль твой сын, кто бы сомневался!.. Орленок в полете уже сравнялся с орлом.

Тут на лестнице, ведущией в грот, где расположились трое наших героев, послышались торопливые шаги, потом в дверь постучали.

– Входите, – сказал капитан.

Дверь открылась – на пороге стоял Гарба.

– Ну что? – спросил Лакюзон.

– Только что вернулся человек из охраны старой Маги, – отвечал Гарба. – Он всю дорогу бежал и едва держится на ногах. Он просит переговорить с вами с глазу на глаз.