Потом, задумавшись на мгновение, он спросил:

– В плен кого-нибудь взяли?

– Да, капитан.

– Среди пленных есть важные офицеры?

– Есть один, капитан.

– Кто же он?

– Маркиз де Фекьер.

– Монсеньор, – обратился к кардиналу преподобный Маркиз, – а что сталось с господами де Лонгвилем и де Виллеруа?

– Они покинули замок одновременно с графом де Гебрианом и сиром де Монтегю.

– Гарба, – сказал Лакюзон, – приведи-ка сюда маркиза де Фекьера!

Оридинарец мигом скрылся.

– Монсеньор кардинал, – продолжал капитан, – войска, что идут вам на выручку, слишком поторопились и не подумали о ваших интересах. Сожалею.

– Что вы хотите этим сказать, капитан?

– Я хочу сказать, монсеньор, что вы наш единственный заложник и, чтобы нам здесь ничто не угрожало, раз путь к отступлению отрезан, придется вам остаться у нас в плену.

Маркиз вскинул руку, собираясь прервать Лакюзона, но тот не дал ему времени.

– Отец мой, – воскликнул он, – не забывайте, я в ответе за пять сотен человек, что пришли со мной!.. Помните, минута слабости, малейшая оплошность может погубить не только нас, но и их заодно. Вы все еще пребываете во власти рыцарского благородства, и я снимаю перед вами шляпу, но разделить ваше благородство не могу. Потом, вы останетесь с его преосвященством – и ему рядом с вами будет не страшна никакая угроза… Мы солдаты, а не душегубы.

– Капитан Лакюзон, – молвил Ришелье, – я ничего не боюсь и загодя знаю – вы не поступите недостойно или бесчестно, а посему мне нечего опасаться.

– И вы правы, монсеньор…

В часовню вернулся Гарба – с собой он привел маркиза де Фекьера.

– Монсеньор, – продолжал капитан, – соблаговолите распорядиться, чтобы господин де Фекьер передал приказ войскам, подоспевшим к вам на выручку: стать лагерем вокруг замка в том месте, где они сейчас находятся. Это нужно сделать до того, как нас возьмут в осаду.