Но дальше говорить не пришлось. В трубке раздался треск и пронзительный свист.

- Связь прервана, - виновато сообщил радист. - Это у них.

- Вызывать постоянно! - приказал Политов. - Как только наладите связь - сообщите мне.

- Есть.

Политов несколько раз прошелся по комнате, перебирая в памяти все, что сказал ему Яровой. По взволнованному голосу своего подчиненного он чувствовал, что положение очень тревожное. Нужно было срочно принимать меры. Соединившись с аэродромом, он искренне обрадовался, узнав, что освободился вертолет, который с утра летал за больным ребенком. Попросил, чтобы вертолет пока никуда не направляли, и сказал, что он сам будет на аэродроме через десять минут.

Яровой долго дул в трубку, зло тряс ее. Радист дрожащими от нетерпения руками копался в рации, но она бездействовала. Много бы дал сейчас Яровой, чтобы услышать продолжение фразы Политова. Ведь даже с помощью парашютистов Некрасова и Быстрова им вряд ли удастся продержаться в этой неравной борьбе.

Но рация бездействовала, а другого способа узнавать мысли на расстоянии у Ярового не было. Приходилось принимать решение на свой страх и риск. А у него, как назло, до сих пор гудит голова. Хорошо хоть, что жив остался…

Огонь был уже совсем рядом, когда Сидоров, навалившись всем телом, сломал сначала одну ветку, потом другую, подхватил обмякшее, тяжелое тело инструктора под мышки и, задыхаясь от напряжения, с трудом выволок его из-под ели. Николай тормошил товарища, делал искусственное дыхание, но Иван не открывал глаз.

Тогда Николай вспомнил, что во фляжке у него остался чай. Торопливо отвинтив крышку, он вы‹-плеснул чай в лицо Яровому. Тот вздрогнул, открыл глаза. Потом потряс головой, словно стараясь избавиться от дурного сна, и ладонью начал стирать с лица приставшие чаинки. Николай влюбленно смотрел на него. Наконец Яровой, совсем придя в себя, оперся рукой о землю и сел.

- Как пожар? - спросил он, морщась от боли.

- Горит, горит, - радостно ответил Николай.

- Чего ж ты радуешься?

- Так ведь жив…

- Ну и хорошо, - отмахнулся Иван. - Ты лучше скажи, что с полосой?

- Была, да вся вышла…

Иван помрачнел, задумался, затем тепло взглянул на Николая, тихонько встряхнул его за плечо.

- И никого?

- Никого.

- Ну, что ж. Попробуем сдержать огонь, пока он еще не совсем прорвался через заградительную.