Перевалив через эти страшные, высокие каменные горы, вышли на ровную каменистую степь. Дошли по степи до речки Чемень. Видели в степи и охотились за куланами, дикими яками, и дикими верблюдами. Прошли за речку Чемень. Увидели впереди ледяные вершины высоких гор, держали совет и решили вернуться обратно. Разделились на две партии. Мужчины все обрились и решили назваться кемчугами. Одна партия пошла прямо на Турфань, другая по старому пути. Встречаясь с китайцами отец Ассона заявлял, что они кемчуги. Но когда проходили по улице Манаса китайцы кричали: «урус». Подходя к озеру Улюнгур издали увидали большую гору, отец Ассона называл ее Ильиной горой, потому что в передний путь у подошвы этой горы делали дневку в Ильин день. Обратно в Белую вернулись немногие и те в большинстве пешком. Из партии ушедшей на Турфань не вернулся никто. Путешествие тянулось более двух лет и Ассон Зырянов предполагает, что пройдено было не менее пяти тысяч верст. Это одно из путешествий на далёкое Беловодье. Другие путешествия кончались почти тем же. Надежды найти Беловодье вдали — рушились, но зато ходившие на Беловодье увидели привольные места вблизи, куда по возвращении и сбивали переселятся своих односельчан. Беловодцы, таким образом, являлись искателями лучших мест, лучший жизни. Это древние стихийные путешественники, невольные соглядатаи. Беловодье, это живой осколок древней старины. В настоящее время на Бухтарме уже не верят в существование Беловодья, хотя не редкость встретить еще старца, который свято веря расскажет вам, что на Беловодье, на море, на островах живут святые люди, что, если попасть туда, то можно живьем сделаться святым и взойти на небо; добавит даже, что святых людей видели ходившие на Беловодье; святые люди верхом на конях по водам подъезжали к ним и звали, но кони ходивших на Беловодье тонули и святые люди уезжали обратно. Кроме этого в верховьях Бухтармы рассказывали мне, что великий князь Константин Николаевич, увидя, что неправда на Руси царит, ушел на Беловодье, на острова, и увел туда с собой сорок тысяч мужских и женских и что теперь этот народ живет там и податей не платит.
Из истории старообрядческого раскола в Пермской епархии
В жизни русских старообрядцев, особенно поповщинского согласия, встречаются такого рода факты, которые, с одной стороны, свидетельствуют о крайнем невежестве русских старообрядцев, а с другой об искреннем желании их выйти из своего незавидного в церковном отношении положения, иметь в своем обществе епископов и всю полноту церковной иерархии и тем самым придать ему вид Христовой церкви. Попытки со стороны старообрядцев поповщинского согласия найти для себя архиерея встречаются, как свидетельствует история русского старообрядчества, почти с первых лет их отдельного от православной церкви существования и продолжаются до настоящего времени. Простотою и невежеством старообрядцев и желанием их иметь своего архиерея не редко пользовались ловкие проходимцы, выдавали себя за архиереев и других священных лиц, были принимаемы с радостию некоторыми старообрядческими обществами и своим пребыванием у них производили соблазн и смуту во всем старообрядчестве. Для примера в этом отношении можно указать на иеродиакона Афиногена, объявившего себя пред Стародубскими старообрядцами епископом Лукою. Это было в половине XVIII века. В сороковых годах настоящего столетия старообрядцам удалось отыскать для себя архиерея, именно Амвросия: возникла так называемая Белокриницкая иерархия. Но эта иерархия многих старообрядцев не удовлетворила: Амвросий был грек из Еноса, и возникновение Белокриницкой иерархии, или Австрийского священства, было сопряжено с различными каноническими нарушениями. На православие греков старообрядцы смотрели подозрительно, а нарушения канонические при возникновении Белокриницкой иерархии были небезызвестны им. Поэтому многие из старообрядцев отшатнулись от новой раскольнической иерархии, и их снова стала тревожить мысль найти и иметь у себя епископа «древляго благочестия», тем более, что среди старообрядцев за долго до появления Австрийского священства было распространено мнение, что в «Опоньском (Японском) царстве» находится страна Беловодье, где существует полная благочестивая церковь («асирскаго языка 179 церквей, имеют патриарха православнаго, антиохийскаго постановления, и четыре митрополита. А российских до сорока церквей, тоже имеют митрополита и епископов, асирскаго поставления»…). Таким тревожным состоянием старообрядцев и мыслию о существовании мифического Беловодья с православной в нем церковию воспользовался один ссыльный, бежавший из Сибири, объявил себя Пермским старообрядцам архиепископом Аркадием из Беловодья, и многие из Пермских старообрядцев, не смотря на чувствительные уроки в этом отношении предыдущей истории старообрядчества, не смотря на заявление его в 1876 году Пермскому окружному суду, что он Петербургский купеческий сын Павел Александров Михайлов, признали его за настоящего архиепископа.