— Камни были! Смотри! — Он потянул уходившую вниз верёвку и показал товарищу разлохмаченный ударом камня конец. — Ивану кричал, не ответил. Что теперь делать будем?

Соколов махнул рукой вниз: спускаться! Они пошли, если только можно так назвать ползание по скалам, когда каждое движение делается на ощупь, когда непрерывный напор ветра прижимает тебя к скале так, что едва можно оторвать от неё руку или ногу, а в следующую минуту предательски толкает в спину, грозя сбросить в пропасть.

Соколов и Раззметов потеряли представление о времени и расстоянии. Им казалось, что ищут товарища они уже несколько часов и гребень давным-давно должен был кончиться. Альпинисты едва держались на ногах. Но, вместо того чтобы спускаться кратчайшим путём, они сворачивали то вправо, то влево, всё ещё надеялись найти Кулагина.

Спускается Кулагин или нашёл сомнительное укрытие в скалах и медленно замерзает? Когда налетела буря, он находился метров на десять ниже Раззметова, но найти его теперь можно только случайно!..

Раззметов спустил ногу за край уступа и попытался нащупать опору. Неожиданно онемевшие руки соскользнули, и он сорвался. Судорожным движением Соколов зажал убегающий конец, но рывка не последовало. «Остановился или… снова обрыв верёвки?» Юрий потянул верёвку, выбрал метра два, потом ощутил сопротивление. «Кажется, благополучно», — подумал он, подошёл к краю уступа и осторожно спустился к его подножью. Оглушённый, но, по-видимому, невредимый, Рахим лежал на небольшой площадке. Вскоре он пришёл в себя и с трудом поднялся на ноги.

Внезапно новый порыв ветра отбросил снежную пелену. Над вершиной по-прежнему сияло ясное небо. Альпинисты стояли, жмурясь от солнечного света. Вдруг Раззметов схватил Соколова за руку, хрипло крикнул:

— Смотри!

Справа на заснеженных скалах совсем недалеко от палатки виднелось распростёртое тело человека. Оба бросились к нему.

Рахим склонился к товарищу и осторожно повернул его на спину:

— Разбита голова! Раззметов осторожно снял с раненого шапку. Соколов опустился рядом на колени. Вдвоём они быстро наладили повязку. Кулагин застонал!

— Наконец-то! — Раззметов облегчённо вздохнул. — Попить бы ему!

…Кулагина с трудом спустили к палатке. Они и сами-то были почти на пределе сил. К тому же Рахим сильно обморозил руки и ноги, но сказал об этом товарищу только вечером. Соколов выругался:

— Ты что же, ишак, прежде не чувствовал? Сразу нужно было оттирать!

— Раньше нельзя было, Ивана тащили…

— Вздор! Ивана, может, и дальше тащить придётся. Теперь и ты идти не сможешь. Что тогда делать прикажешь?